— Дело в том, что готовится новая экспедиция, под начальством Гарибальди.
— Гарибальди! Да, да, да… Понимаю! Еще в Милане я слышал кое-что о какой-то таинственной экспедиции. Но у меня было в эти дни столько других хлопот, что я не обратил на это внимания. К тому же я думал, что это одна пустая болтовня.
— Какая болтовня! Нужно тебе сказать, что синьор Федерико нарочно приехал из Брешии в Сесто-Календе[189] и остановился у своего друга, священника.
— Федерико женился?
— Да, и жена с ним. Синьора Джулия остается в Сесто у дона Луиджи, а муж ездит взад и вперед из Сесто в Геную и обратно.
— Как! Зачем?
— Известно, зачем: уговориться с Гарибальди и со штабом.
— Да, а куда направляется экспедиция?
— Неизвестно. Но что нам за дело? Гарибальди знает — и этого достаточно.
— Совершенно согласен. Ты, Валентин, тоже едешь?
— Разумеется.
— А Федерико?
— Синьор Федерико пойдет после, с другой экспедицией. Гарибальди желает, чтобы он оставался в Генуе собирать людей и деньги. Сначала тот не хотел и слушать; но под конец должен был согласиться, тем более, что дон Луиджи тоже стал уговаривать его. Насколько я мог понять, он уйдет после с Медичи.
— В таком случай остаешься и ты?
— Нет, нет. Я еду с первой экспедицией: с Гарибальди, Биксио, Сиртори[190], Тюрром[191] и прочими. Я объявил уже это синьору Федерико и он ответил мне, что хотя ему и жаль расставаться со мною, но что я совершенно свободен располагать собой.
— А сколько вас будет?
— Да кто его знает! Во всяком случае, едва ли будет больше тысячи.
— Немного, черт возьми!
— Ну, да что значит число, когда с нами генерал! (Так звали Гарибальди его воины).
— Видишь ли, — продолжал Валентин, — генерал любит, чтоб у него было мало людей (лишь бы они были надежны), чтобы делать свои быстрые и неожиданные нападения, для которых он, кажется, рожден… ну, да и ты сам знаешь это.