Но астраханцы любили Трусова. Проводить его пришли тысячи людей, включая Хумарьяна, Унгера, Аристова и других известных местных лидеров. В доме Розенблюма был открыт клуб им. Трусова. Спустя несколько лет горожане добились переименования в честь Трусова правобережной части города. Трусову повезло в том смысле слова, что он не дожил до конца 30-х годов и не был расстрелян НКВД, как многие его товарищи.
Его уход стал серьезным ударом. Из «астраханской партии» оставались только профсоюзник Трофимов, начальник гарнизона Чугунов и заврыбным отделом Крупнов. Авторитет – но не должности – сохранил Мина Аристов, который из прежнего военного комиссара края стал только лишь командиром коммунистической роты.
Церковь и государство
С приходом бакинцев и «центровиков» в управление краем для церковников настали сложные времена. Их главным заступником в отношениях с властями стала… Комиссия по отделению церкви от государства.
Такая комиссия была создана еще в октябре 1918 года для урегулирования разного рода возникавших споров. В ней числились всего три сотрудника, зато при комиссии неизбежно возник совещательный орган из православных, православных старообрядческих, мусульманских, лютеранских, армянских, католических и иудейских священников, мулл, пастырей, раввинов и ксендзов.
На первое заседание пришел викарий Леонтий, заявивший, что считает Декрет об отделении церкви от государства правильным[1220].
Комиссия согласовывала снятие местными общинами денег со счетов в банках, поскольку уездные исполкомы постоянно хотели эти деньги изъять. В Замьянах, например, возник спор о выдаче клиру 11 000 рублей, собранных для ремонта храма, разрешенный в пользу общины[1221].
Комиссия расследовала ограбление Никольской церкви в Кремле, совершенное, скорее всего, солдатами гарнизона, потребовала отменить введенный комендатурой запрет на богослужение в Успенском соборе и была универсальным посредником между конфессиями и многочисленными гражданскими ведомствами.
К примеру, когда лютеране пожаловались, что вселенные в пасторат жилищным отделом постояльцы ведут себя недостойно и оскорбляют прихожан, комиссия постановила выселить этих постояльцев на улицу, дав лютеранам самим право решать, кто будет размещаться в пасторате[1222].
Конечно, военные условия диктовали свое. Помещения Спасо-Преображенского монастыря (от него осталась башня в центре Астрахани) были заняты Командными курсами, Благовещенский Девичий монастырь отвели для заболевших тифом бойцов XI армии, еще один лазарет был открыт в Чуркинском монастыре. Но все эти решения были предметом обсуждения. Например, организация госпиталя в Девичьем монастыре возникла из предложения самих монашенок.
Отдельно следует сказать о работе привлеченного комиссией в качестве эксперта профессора Алексея Дмитриевского. Алексей Афанасьевич преподавал в Киевской духовной академии, был секретарем Императорского православного палестинского общества, а в 1918 году получил приглашение от комиссара образования Константина Бакрадзе в только что открытый Астраханский университет. Здесь он преподавал историю и греческий язык, возглавив кафедру. Вскоре опытный и рассудительный Дмитриевский стал проректором, регулярно замещая ректора во время командировок последнего[1223].
В это время решалась судьба Входо-Иерусалимской церкви, стоявшей в начале Московской улицы посреди сгоревшего квартала. Православная церковь отказалась ее содержать ввиду отсутствия прихожан и кружечного сбора, а власти задумались о сносе в рамках переустройства всего района. Дмитриевский убедил комиссию, что храм, основанный в 1667 году, представляет собой историко-архитектурную ценность и его нужно передать под музей древностей и искусств Астраханского края[1224].
Впрочем, церковь снесли в 1928 году. На этом месте сейчас находятся краснокирпичные трехэтажки.
Весна-1919: преобразование XI красной армии
26 февраля командующий Каспийско-Кавказским фронтом Михаил Свечников сообщил в Москву, что из всей XI армии осталась треть: примерно 10 000 бойцов добрались до Элисты, 15 000 вышли в район Яндыки-Лагань, и 10 000 тифозных и простуженных разместилось в Астрахани. Среди заболевших тифом оказался и командующий армией Михаил Левандовский.
Во время похода через Ногайские степи погибли 3–4 тысячи бойцов, еще 50 000 больных и раненых пришлось оставить на милость победителя на территории Северного Кавказа.
Впрочем, удалось спасти значительную часть вооружения. До Астрахани бойцы армии сумели доставить триста пулеметов и 80 орудий, до Элисты – еще 58 пулеметов и 18 орудий[1225].
Отличились китайцы, действовавшие в составе Дербентского полка Гунибской дивизии. До революции они трудились на строительстве Мурманской железной дороги и вихрем перемен оказались занесены на юг страны. Именно китайцы, которым нечего было терять, поскольку в плен их не брали, вытащили через Ногайские степи значительную часть пулеметов и орудий[1226].
15 февраля приказом Реввоенсовета Каспкавфронта XI армия была ликвидирована. Из ее остатков были сформированы две дивизии: 33-я стрелковая и 7-я кавалерийская. Дивизиями они были неполного состава. В 33-й сд, например, числились всего 4700 бойцов при 34 орудиях.
Чуть позже началось формирование 34-й стрелковой дивизии.
ebooksa