Макорин жених

Платонида задумалась, перебирая цепочку наперсного креста.

— Как же, однако, выпутаться? Ты вот что, увидишь в поле Егора, идет — сразу же мне стукни. Я уж как-нибудь улажу…

Найдя решение, Платонида успокоилась.

— Ступай и глаз с поля не спускай.

Глава восьмая

ТАЙНА СВЯТОГО КРЕЩЕНИЯ

1

Ефим Маркович жил тихо и незаметно. Вернувшись из дальних мест, он заехал в Сосновку только на денек, посидел с Платонидой в нетопленой горнице, сходил в баню и отправился в Сузём. Там нашлось ему дело около тракторно-ледяной дороги. С широкой лопатой ходил он по трассе, поправляя снежное полотно, ездил на бочке с водой, поливая санную колею. Тихий, исполнительный, всегда готовый к услугам, он понравился дорожному мастеру и начальнику лесопункта. Ему стали поручать более выгодные работы, отличать премиями и подарками, поселили в лучший барак, а потом дали и отдельную комнатушку. В свободное время Ефим Маркович занимался сапожным ремеслом. Оно было близким к его старому кожевенному промыслу: там кожа, и тут кожа. А заказчики не отличались большими претензиями, сапоги им нужны не для форсу. Требовали прочности, а не изящества. Ефим, зная толк в коже, умел и тачать. Нужны бродни — он сработает бродни, желаете ботинки — пожалуйста. Правда, на танцы в них, может быть, и не всякий решится идти, а по лесу бродить можно, хоть в дождь, хоть в слякоть — воды не пропустят, не забывай лишь обильно смазывать дегтем. А с наступлением зимы несут в починку валенки. И опять, как пожелаете: с кожаной обсоюзкой, с подметкой, а то и с полными накладными головками. Получаются при этом не валенки, а бурки, теплые и при сырой погоде прямо незаменимые. Начальство радо: стихли требования открыть сапожную мастерскую. Доволен и Ефим Маркович: таксы казенной нет, мастер один-единственный, не хочешь — можешь не приносить.

К следующему сезону на краю поселка появился домик, небольшой, да крепко сколоченный, обнесенный частоколом. На калитке надпись: «Цѣпная собака». Васька Белый, прочитав эту надпись, радостно смеялся.

— В самую точку. Все будут знать, кто тут живет…

А сапоги в починку по весне все же принес. Ефим Маркович сказал:

— Достань соленой трески, живо подобью подметки.

В ту пору в лесных лавках долгое время не было рыбы. А северный мужик без трески плохо себя чувствует, любит ею осолониться. Васька обещал добыть трески. Когда сапоги были готовы и Васька пришел за ними, Ефим Маркович посмотрел на него одним глазом, устремив другой на окно, и спросил:

— А треска?

— Вот ей-богу, Ефимушко, сбегаю в воскресенье до пристани, возьму на пароходе в буфете. Далеко ли сбегать-то, пустяк, километров тридцать будет ли…

— Сбегаешь, тогда и сапоги получишь.

— Да как босиком-то, Ефим? В уме ли ты? Еще ледянка не растаяла, на дорогах снежница, простужусь…

Ефим Маркович тихо взял из Васькиных рук сапоги, сунул их под лавку. Стал вкручивать в дратву щетинку. Глазом кольнул Ваську.

— Будет треска — будут сапоги.

Васька помялся-помялся, повздыхал-повздыхал и ушел ни с чем. А в воскресенье он в старых валеных опорках зашлепал по сырой весенней дороге через лесные полноводные ручьи, по болотинам и мочажинам к пристани. На его счастье, рыба в буфете оказалась. Он принес сапожнику здоровенную рыбину, держа ее за хвост, шлепнул со всего маху на стол.

— Давай сапоги!