Мать Мёнгиля нахмурилась:
— И что она на базар повадилась ходить? В кооперативе палец о палец не ударит… Только слухи всякие распускает, людей сбивает с толку…
Чхонён стоял багровый, низко опустив голову. Мать Мёнгиля положила руку ему на плечо и мягко добавила:
— Не понимаю я твою маму, Чхонён. Ну те, которые при японцах жили богато, они-то, конечно, нас ненавидят. А вы? Вам ведь с кооперативом одна дорога. Неужто ей это не ясно?
— До свидания. Я пойду,— вместо ответа сказал Чхонён и открыл дверь.
— Я провожу тебя! — Мёнгиль выскочил вслед за ним.
Он не знал, что сказать другу, как утешить его, и молча шагал рядом с ним по узкому, тёмному переулку. Звенели цикады, на безлунном небе сквозь рваные облака изредка пробивались слабые звёзды.
— Послушай, Чхонён, отчего ты последнее время опять загрустил?— не выдержал Мёнгиль.
Чхонён молчал. Он шёл, как обычно, неспешным, широким шагом, опустив упрямую голову, и не говорил ни слова.
— Может, ты за что-то на меня обиделся? — продолжал Мёнгиль.— Скажи, что с тобой?
— Да так… Ничего…— пожал плечами Чхонён.
— Но я же вижу,— вздохнул Мёнгиль.
Он действительно видел: на душе у его друга тревожно, с ним что-то произошло, что-то его мучает. Но что именно, этого Мёнгиль не знал. И Чхонён не говорил ему. Почему он молчит? Боится? Но кого? Чего? Да, не очень-то он, видать, смел, его новый товарищ… А может, он просто не хочет сказать?..
— Пока,— бросил Чхонён и, не оглянувшись на друга, хлопнул калиткой.
— Пока,—пробормотал Мёнгиль и долго ещё стоял, глядя Чхонёну вслед.
Когда Мёнгиль вернулся домой, мать уже собрала ужинать. Она виновато покосилась на сына: ну что она набросилась на его друга? Чхонён и так был чем-то расстроен. Вот и поесть не остался. А тетушка Хван ещё небось из города не вернулась. Так и ляжет мальчик спать голодным…
Она вздохнула, но ни о чём не спросила сына, а только сказала:
— Чхонён забыл свой учебник. Отнеси ему завтра.
Мёнгиль рассеянно взял в руки учебник, и вдруг из него выпала тонкая, сложенная вдвое полоска бумаги. Видно, лежала она в книге давно: бумага стала совсем жёлтой, стёрлась на сгибах.
Мёнгиль развернул листок. Перед ним был рисунок: высокие горы, поля, на меже большое дерево. Пожалуй, это даже был не рисунок, а что-то вроде топографической карты.
ebooksa