— Смотри, мама.— Мёнгиль показал листок матери.
— Какие-то поля, горы… Это что, Чхонён так хорошо рисовал?— удивилась она.
— Что ты! — рассмеялся Мёнгиль.— Да ни в жизнь он так не нарисует!
Поужинав, Мёнгиль лег спать, а мать села что-то считать. Наутро, едва рассвело, прибежал Чхонён.
— Где мой учебник? — выпалил он прямо с порога.— Я вчера его здесь оставил!
Он даже дрожал весь от нетерпения. Мёнгиль подал ему учебник, и Чхонён принялся лихорадочно листать его. Найдя рисунок, он тут же захлопнул книгу.
— Что там у тебя за рисунок? — поинтересовался Мёнгиль.— Здорово нарисовано: поля, горы как настоящие…
Чхонён вздрогнул, потом, немного помедлив, ответил:
— Это когда-то отец рисовал…
— А что он нарисовал? — совсем тихо спросил Мёнгиль.
— Ну что…— растерялся Чхонён.— Разве не видишь? Горы вот, поля…
Вошла мать Мёнгиля:
— А, Чхонён… Молодец, что пришел! Как раз готов завтрак.
— Нет-нет, я пойду,— заторопился Чхонён, но она и слушать ничего не хотела.
Скоро все трое уже сидели на циновке за низеньким столиком.
— Помню, в такой же вот тёплый день объявили о земельной реформе,— задумчиво улыбнулась женщина.— Твой отец, Мёнгиль, тогда стоял во дворе на коленях, мял землю в руках и плакал от счастья. И твой папа, Чхонён, тоже, наверное, плакал в тот день от радости… Понимаете ли вы, мальчики, каким это было тогда событием?
— Угу,— ответил Мёнгиль, уплетая вкусную кашу.
Чхонён к ней почти не притронулся.
А вечером, встретив Чхонёна на улице, Мёнгиль так и ахнул от изумления: под правым глазом Чхонёна красовался огромный синяк, глаза заплыли, опухли, словно он долго плакал.
— Колол дрова и упал…— не дожидаясь вопроса, пояснил Чхонён и медленно побрёл дальше. Он даже не остановился поболтать с приятелем.