Контрудар

— Вот это мужчинский разговор! Это дело! — с радостью воскликнул хромой. — Благословляю, Назар…

Вот тогда бывший «вольный казак», сев на коня, и познакомился с лихими кавалеристами. Те полдня на всю жизнь врезались в его память. И боевой дух всадников, их любовь к Украине, дружба, преданность Ленину, их восхищение молодым красным атаманом. Почти ровесник ему, а как здорово действует.

Может, следовало тут же вложить в руки Назара острый клинок и послать его вместе с войском Юрка Коцюбинского крошить на капусту атаманское войско?

Но… пока лишь молодой пекарь созрел для того, чтобы по одному приказу стать подвозчиком хлеба восставшим, а по другому — проводником рейдирующей конницы. Для того, чтобы взять на свою совесть кровь, нужен приказ не извне, а от собственного сердца. Для этого Назар еще не созрел.

Вернувшись пешком с Наталки в слободку, молодой пекарь долго думал о той встрече. До чего же настойчиво красный атаман звал его, Назара, бывшего «вольного казака», с собой…

Спустя неделю он проходил мимо Михайловского златоверхого монастыря. На его стенах висел призыв наркома по военным делам: Юрий Коцюбинский звал молодежь записываться в Червонное казачество. А вдоль оград на коновязях стояли боевые лошади тех, кого он сопровождал от слободки до Ветряных Гор. Заметил он среди казаков и молодого красного атамана.

Тот, с запорожскими усами, выступал перед своими людьми. После митинга все дружно запели «Вставай, проклятьем заклейменный», а потом шевченковский «Заповіт». Это больше всего взволновало молодого Турчана.

С помощью настоящих людей он сделал первые шаги по дороге чести и правды. И тем значительнее подвиг, что, толкаемый лжепророками и горе-апостолами на дорогу бесчестия и зла, Тертый Калач нашел в себе силы покинуть ее. Самая значительная победа в жизни человека — это победа над самим собой.

…От Наталки красный атаман Примаков повел своих всадников на Куреневку. С их приближением взялись за оружие ломовики, скорняки, портные, официанты, речники — вся Красная гвардия Подола. Одна сотня червонных казаков, махнув на рысях к Сырцу, завладела аэродромом. В городе началась паника.

Вот лишь тогда дрогнули защитники переправ. К ним двинулись армии Берзина и Ремнева, Красная гвардия Харькова, бронепоезд «Свободная Украина» и матросы Полупанова.

Спустя день из Смольного полетела в эфир телеграмма Ленина:

«Всем, всем, всем! Советские войска вступили в Киев. Войсками руководил… Юрий Коцюбинский…»

Тогда же зазвучал в Киеве голос Стачкома: «Все к станкам! Все на работу!»

И работа закипела. Только в пекарне пана Неплотного схлынул ажиотаж. Отослали пленных, ушли в свои части военные пекари. А комиссар все же остался. Теперь эту роль выполнял Гнат Турчан, занявший свой старый пост в траншее у горячей печи.

Мощный огненный фонтан, с огромной силой вырвавшийся наружу у берегов Днепра, слился воедино с очищающим пламенем, вспыхнувшим три месяца назад на берегах Невы.

Хромого солдата-фронтовика взяли в город.

Вскоре он заглянул на слободку. Проведал друзей.

— Видите ли, товарищи калачная братия, мое дело такое. Всюду сую свой нос. Комиссар! Где найду запасы муки, а где тайники сахару. На Лютеранской в подвалах открыл большое богатство. Это все нашего бедного добродия Неплотного. Какой он к бесу Неплотный? Кругом нечистоплотный! Вот какая, товарищи, получилась с тем нашим хозяином шебутиловка… — Тут хромой солдат достал из кармана довольно поношенной солдатской рубахи бумагу. Протянул ее Гнату Турчану. — Это, товарищ, тебе и Косте-бородачу от советской власти. Займете квартиру в доме на Лютеранской, ту самую, которую наш хозяин отчеканил для себя. Пять комнат — хоть и не царский, а дворец! Не сумлевайсь, товаришок Гнат, и ты, товаришок Костя! Зараз мы все подвалы переводим на этажи. На страх врагам и на радость всем добрым людям справляйте свое пролетарское новоселье. Позовите на малюсенькую чарочку и меня, вашего собрата по лопате и кочерге. И зарубите себе на носу и навсегда — кто был ничем, тот станет всем…

Правильно сказал солдат-фронтовик. Кто был ничем, тот стал всем.

Но одного тот боевой пекарь не мог предвидеть. Первое новоселье его собратьев по дежам и опаре, состоявшееся в середине февраля 1918 года, вскоре после появления в Киеве стремительной красной конницы Виталия Примакова, было непрочным. Те пролетарии поблаженствовали в барских апартаментах всего лишь полтора месяца.