После того как парень исчезает, с минуту все молчат. Потом, словно через открытые шлюзы, прорывается на волю истомленное долгим ожиданием девичье красноречие.
— Это все Марыля виновата! — кричит со стога шустрая белесая девчонка. — «Молотить, молотить!» Ей хоть бы что, а у хлопца сердце разрывается…
— Цел будет, не помрет. Еще ни одного не отнесли на кладбище из-за этого.
— Такая уж царевна эта Шура. Просто дураки наши парни. Куда один, туда и все…
— В Полыковичи их тянет…
— Однако повыжала из Ивана эта Шура воды. И с носом оставила. Так ему и нужно. Пусть не бегает за чужими…
Теперь в наступление перешли парни.
— Молодец Рыгор, из-под носа у Ивана выхватил дивчину.
— Было за что повоевать. Такой у нас с огнем не найдешь. Наши девчата просто от зависти наговаривают на Шуру.
— Далеко им до Шуры. Такая только глазом поведет — и хлопцы за ней цугом.
— Все девчата такие. Кто больше перед ними юлит, к тому они и липнут.
Пришел Иван со старым ведром, из всех дырок которого журчала вода. Разговор в один миг оборвался. Тарахтел трактор, гремела молотилка, густыми клубами поднималась серая едкая пыль. Иван залил воду в радиатор, поднял капот и начал копаться в моторе. Через несколько минут мотор стих, привод, беспомощно скользнув, повис дугой в воздухе.
— Все, — сказал тракторист, вытирая руки паклей. — Нужно свечи менять…
— Иван, хоть часик еще, — попросила Марыля. — Завтра бы завезли в район эти восемь тонн и рассчитались. Мы и так от Полыковичей отстали.
— Что я, сам запрягусь в молотилку? — огрызнулся тракторист. — Сказал все, — значит, все.
— Тебе теперь на работу наплевать, — взъелась Марыля. — Подумаешь, причину нашел, свечи… Мигрень у тебя от ревности, вот что. Дураками всех считаешь. Подожди, на правлении…
Иван молча пошел прочь. Солнце только-только начало клониться к западу. После долгого тарахтенья и грохота на току стояла непривычная тишина. Было слышно, как оседает в скирдах солома.
— Какая его муха укусила? — удивленно спросила девушка, отгребавшая солому. — Рвется, как на пожар…
— Известно какая, — охотно пояснили парни. — Полыковичская, черненькая. Больно кусается. Если укусит, так и через год не очухаешься.
— Губите вы нам жизни, девчата! — деланным трагическим голосом запричитал кто-то из парней. — Какая-то канарейка такого орла изничтожила. Ей бы ему ноги мыть…