— Добрый день, Платон Иванович! Какими заботами обязаны вашему посещению?
— Ты знаешь, Алеся.
На мгновенье потуплены глаза, еле уловимо вздрогнули губы, и снова открытый, чистый взор, полный доброжелательности и интереса.
— Как жизнь?
— Да все так…
— Ну, завуч директора понимает, — говорит Алеся. — Дрова, ремонт, совещания в районе по производственному обучению.
— Педсовет, родительские собрания, агитколлектив, — добавляю я.
— А завучу легче?
— Строгое лицо, расписание занятий, конспекты, показательные уроки и главное — вид, что тебе все на свете известно. Тоже нелегко!
— О, с таким директором я бы ничего не боялась…
— С удовольствием поработал бы с завучем, который все понимает с полуслова…
Шутливый тон, давно принятый нами, напоминает стену, за которой можно спрятаться от чего хочешь: от серьезного, грустного, от того, что тебя волнует и занимает твои мысли.
Встреча с Алесей — не первая. Нельзя не повстречаться директору и завучу, которые работают почти что в соседних районах, в одной области. Я знаю об Алесе все. Она обо мне тоже. Замуж она вышла немного раньше, чем я женился. У нее двое детей, муж — директор совхоза, хороший умный человек.
— Отец поправляется?
— Ему, кажется, лучше. Я ведь и приехала из-за его болезни. Так переволновалась. А у нас, как назло, послезавтра конференция, и у меня на секции доклад.
В голосе Алеси мне слышатся какие-то новые нотки. Это, должно быть, потому, что с того памятного далекого времени мы впервые встретились здесь, на улице ее родной деревни…
Кавалер я не из догадливых. Мы уже с полчаса стоим посреди улицы на солнцепеке. Алеся обмахивается платочком. До меня наконец доходит — и мы направляемся к школе: там старые знакомые березы, тень.
— А все-таки, зачем ты приехал, Платон?
— Семейные дела. Надо их как-то уладить.
На ее покрасневшем смуглом лице появляется гримаска раздражения. Своего настроения, как и прежде, она совсем не скрывает.