– Я не могу бросать камни в чужие крыши. Сейчас я возьму с заднего сиденья свой чемоданчик с фотопластинами, и мы войдем внутрь. Не обращайте на птиц внимания.
– Я не могу не обращать внимания. Посмотрите на их глаза. Они за мной наблюдают.
Он попятился от машины.
– Вы начинаете меня пугать. Пожалуйста… позвольте мне забрать с заднего сиденья пластины.
Темные убийцы на крыше захлопали крыльями и поднялись в воздух. Я пригнулась и ахнула, закрывая голову руками и ощущая их перья на своей шее.
Мистер Дарнинг коснулся моей спины, и я вздрогнула.
– Птицы улетели на восток и скрылись из виду. Вы можете их не бояться. Хорошо?
Я подняла голову и убедилась, что птиц действительно нигде нет.
– Хорошо. – Ко мне снова вернулся голос. – Простите. В последнее время они меня очень беспокоят.
Он открыл дверцу машины, чтобы я могла выйти.
– Успокойтесь и перестаньте так дрожать. Бояться нечего.
Несмотря на храбрые слова, у него самого дрожали руки.
Внезапный приступ головокружения дезориентировал меня, сбивая с пути, но я старалась глубоко дышать и упорно продвигалась к парадному крыльцу, не забывая о вероятности возвращения ворон. И гриппе. Головокружение и дезориентация могли быть первыми признаками лихорадки.
Стук мистера Дарнинга во входную дверь показался моим ушам оглушительным, как пушечные выстрелы. Мы безрезультатно прождали почти минуту, затем он постучал еще раз.
Я оперлась о стену под фонарем у двери.
– Что, если Джулиуса нет дома?
– Тсс. Давайте прислушаемся. Вдруг он просто не хочет нам открывать. Вы не слышите шагов?
Мы приблизились к двери и замерли, но я не слышала ничего, кроме рокота волн, бьющихся о берег по ту сторону улицы.
Мистер Дарнинг сглотнул и посмотрел на меня.
– Возможно, он умер.