– Да, с тех самых пор, как меня бросили в окопы к крысам.
Я достала еще одно печенье и положила ему на ладонь.
Он похлопал меня по локтю.
– Спасибо, мисс. Я никому не расскажу.
– Попробуйте выспаться, – ответила я. – Вы больше не в окопах.
Далее я остановилась у стола, за которым трое молодых людей играли в покер. Их раны были менее очевидны, хотя к спинке стула самого невысокого из этой троицы была прислонена пара костылей. Их позы были более непринужденными и расслабленными, чем у остальных выздоравливающих солдат, и им приятно было прикасаться к моим пальцам, когда я подавала им угощение.
– Спасибо, синеглазка.
– Премного благодарен, малышка.
– Какая же ты милашка.
Самый высокий из группы, уродливый мужчина с выпирающим адамовым яблоком, пропел мне: «Милая малышка». Я покраснела и поблагодарила его, мечтая, чтобы он замолчал. Парень с вьющимися рыжими волосами и забинтованной ногой, сидевший в соседнем кресле, опирался лбом о ладонь и беззвучно плакал.
– Хотите печенья? – спросила я у него, пока мистер Пугало продолжал петь у меня за спиной.
Парень не ответил. Он даже не повернул голову в мою сторону. По его прикрытой маской щеке скатилась слеза, тут же впитавшаяся в марлю.
Мистер Пугало оборвал свою серенаду на полуслове.
– Это Малрони. Он плачет все время, и это чертовски малоприятное зрелище. Вам лучше отойти и не смотреть на него.
Я склонилась к плачущему солдату и положила ладонь на его руку.
– Я знаю, как ты себя чувствуешь. Мир и меня постоянно испытывает на прочность.
Наши взгляды встретились.
– Может, ты хотел бы на какое-то время забыть о своих бедах? – спросила я. – Я с радостью принесу тебе книгу – могу ее почитать. Может, мы оба ненадолго отвлечемся от реального мира.
Он кивнул.
– Может быть, что-то смешное?