Имевшие сложный опыт реализации подобного плана в Западной Украине советские власти относились к этому вопросу значительно более осторожно, чем чехословацкие. В ответном письме В. А. Зорину от 6 декабря 1948 г. Г. Г. Карпов отмечал: «…необходимо соблюдать очень большую осторожность при проведении в жизнь намеченных мероприятий в отношении греко-католической церкви, так как всякого рода ошибки в этом деле будут использованы враждебной частью греко-католического духовенства… Мероприятия по ликвидации греко-католической церкви путем воссоединения ее с православной церковью… являются для Чехословакии преждевременными и могут привести к нежелательным результатам… Этот вопрос — о воссоединении униатской церкви с православной, по мнению Совета, по мнению Совета, целесообразно будет поставить позже, когда в Чехословакии будет не экзархат Московской патриархии, а самостоятельная, автокефальная православная церковь, что видимо, через год-полтора может осуществиться… Если движение примет широкие размеры, может быть проведен в Словакии Собор (съезд) церкви, который примет решение уже об организационном воссоединении. Но для этих мероприятий, по мнению Совета, в Чехословакии еще нет соответствующих условий».[238]
Таким образом, план мероприятий по ликвидации Греко-католической Церкви, разработанный Комиссией по делам церкви, был оценен в Москве как тактически не адекватный реальному положению дел. Чехословацким властям рекомендовалось обратить основное внимание не на разоблачение связей греко-католических священников с бандеровским подпольем, а на проблему необходимости разрыва унии с Ватиканом и сконцентрировать усилия на разъяснении значимости такой акции среди духовенства и верующих. Советской стороной также был поставлен вопрос об укреплении позиций Православной Церкви в ЧСР, без чего проблема воссоединения представлялась нереализуемой.
Документ, подготовленный Советом, через посольство СССР в конце 1948 г. был доведен до сведения чехословацких властей. Как сообщал Г. Г. Карпову заведующий IV Европейским отделом МИДа А. М. Александров, они проинформировали посла СССР М. А. Силина о том, «что мероприятия, проводимые чехословацкими органами по компрометации отдельных руководителей греко-католической церкви, не преследуют цели ликвидации этой церкви. Сумма всех мероприятий (организация процесса над некоторыми греко-католическими священниками, опубликование статей и т. д.) идет лишь по линии разоблачения преступных связей части греко-католического духовенства Чехословакии с украинскими националистическими бандами, проникающими из-за границы на территорию Чехословакии. Показательные процессы, по замыслу чехов, преследуют цель разоблачения преступных связей этих банд с греко-католическим духовенством».[239]
Ознакомившись с позицией Москвы, чехословацкие власти сочли целесообразным несколько скорректировать политику по отношению к Греко-католической Церкви. В начале 1949 г. в церковной комиссии Комитета действия Народного фронта обсуждался программный документ, в котором речь шла о необходимости решения по крайней мере трех важных задач: 1) не допустить латинизации униатов, 2) развивать в их среде движение за возвращение к Православию и 3) поддерживать Православную Церковь. При этом никакие сроки или конкретные мероприятия не определялись.[240]
Однако это смягчение позиции было временным. Сущность подхода чехословацких властей к решению проблемы осталось прежней. А. Чепичка, выступая на заседании Центрального комитета действия Народного фронта 17 февраля 1949 г., крайне тенденциозно охарактеризовал Греко-католическую Церковь как институт «открыто и явно находящийся на службе наших противников, где нет ни одного священника, который бы не сотрудничал с бандеровцами». В аппарате Народного фронта греко-католики также рассматривались как «боевая реакционная сила», враждебно настроенная к Православию.[241]
Между тем Совет по делам Русской православной церкви и в дальнейшем последовательно отстаивал свой тезис о необходимости тщательной подготовки и постепенного создания условий для воссоединения греко-католиков. Предложение Карпова о первоначальной необходимости приобретения Чехословацкой Православной Церкви самостоятельности имели некоторые обоснования. Прибытие волынских чехов в страну усилило настроения ее руководства в пользу автокефалии. Свою роль в этом сыграла и наступательная тактика Римско-католической Церкви. Перед митрополитом Елевферием была поставлена задача: на протяжении 1949 г. подготовить условия для объявления в следующем году Чехословацкой Православной Церкви автокефальной.[242]
Однако во время визита в мае 1949 г. митрополита Елевферия и Б. Л. Черкеса в Москву Г. Г. Карпов фактически констатировал необходимость отсрочки решения вопроса об автокефалии, как необходимой предпосылки борьбы за ликвидацию Ужгородской унии. Причиной стал все более острожный подход к решению проблемы греко-католиков в Чехословакии. В частности, Карпов заявил экзарху: «Единственную возможность для роста православной церкви в Чехословакии я вижу в перспективе перехода греко-католических (униатских) приходов в православие по опыту, имеющемуся в Румынии, но для этого, видимо, еще не созданы благоприятные условия».[243]
При этом чехословацкие власти так не считали. 22 августа 1949 г. по их просьбе советский посол М. А. Силин организовал встречу митрополита Елевферия с генеральным секретарем Центрального комитета действия Народного фронта министром юстиции и культов А. Чепичкой, который обратился с просьбой активизировать деятельность Православной Церкви в Словакии по борьбе с греко-католиками и направить лучшие силы священнослужителей для этой цели, обещая не только финансовую помощь, но и содействие в передаче униатских храмов Православной Церкви путем их изъятия. Экзарх уклонился от определенного ответа на предложение министра.[244]
Осторожная реакция митрополита Елевферия объяснялась не только инструкциями Московской Патриархии и мнением Совета по делам Русской православной церкви. Одним из серьезных препятствий, по мнению экзарха, являлось то обстоятельство, что все церковные здания Греко-католической Церкви были собственностью Ватикана и при переходе в Православие прихожане должны были оставить эти храмы как им не принадлежавшие. Поэтому на встрече с Чепичкой экзарх просил его «оказать содействие в предоставлении православной церкви униатских храмов для совершения богослужения, если верующие униаты будут переходить в православие».[245] Этот важный для решения проблемы вопрос оказался не подготовлен чехословацкой стороной.
Предложения чехословацких властей митрополиту Елевферию были позитивно восприняты в советском посольстве, от имени которого в Совет по делам Русской православной церкви была представлена целая программа мер по работе среди греко-католиков. В частности, посольство считало целесообразным провести следующие мероприятия: обязать экзарха назначить срок (не далее второй половины сентября 1949 г.) для официальных переговоров об условиях активизации работы Православной Церкви; выделить ее уполномоченного для проведения работы в Словакии, поручив разработку практических мероприятий по проведению работы среди униатов; разработать канонические условия для предлагаемого перехода; провести перегруппировку духовенства в Чехословакии, чтобы обеспечить наиболее подходящими священниками приходы в той местности, где сильно влияние униатов; во время проведения кампании учесть возможность перехода священников Греко-Католической Церкви в Православие; договориться с Чепичкой о выделении необходимых ассигнований на проведение указанной кампании. Посольство также предлагало «получить специальное благословение на проведение указанной работы в торжественном послании от патриарха православной церкви и всея Руси Алексия».[246]
Сообщение о встрече и ее результатах IV Европейский отдел МИДа СССР 2 сентября переслал в Совет по делам Русской православной церкви, предложив выполнить просьбу чехословацких властей. В ответном письме Г. Г. Карпова от 7 сентября сообщалось, что «с его стороны не встречается препятствий против предложений советского посольства в Праге по вопросу проведения мероприятий по усилению деятельности православной церкви в Словакии против униатов». Это означало, что разрешение на реализацию составленной посольством программы было получено на уровне курировавшего конфессиональные вопросы заместителя председателя правительства СССР В. М. Молотова. Но в ответе Карпова (со ссылкой на мнение Патриархии) говорилось и о нецелесообразности «в настоящее время обращения патриарха с посланием, поскольку неизвестно, как будет проходить работа по борьбе с униатами».[247]
6 сентября Карпов обсудил этот вопрос с митрополитом Николаем (Ярушевичем), который обещал приехать в ближайшие месяцы в Чехословакию и предложил вызвать в Москву для консультирования Владыку Елевферия. Вскоре работники Совета попросили Московскую Патриархию составить план дальнейших действий в Словакии, а также предложить окончательный вариант устава Чехословацкой Православной Церкви (до этого времени действовал устав, составленный еще при епископе Горазде).[248] Новый устав разрабатывался Владыкой Елевферием с 1946 г., о чем свидетельствует переписка Патриарха Алексия и Г. Г. Карпова. Владыка неоднократно отправлял в Москву проекты, которые изучались в Патриархии, а потом — в Совете.[249]
После обсуждения ситуации, Г. Г. Карпов сообщил посетившему Москву 19 сентября митрополиту Елевферию план дальнейших действий и поддержал его осторожную позицию в отношении присоединения греко-католиков: «Надо избегать каких-либо шагов, подрывающих авторитет Советского государства…, предоставив проведение административных мероприятий чехословацкой стороне».[250] Экзарх также ездил в Одессу для обсуждения ситуации с Патриархом Алексием, который в целом согласился с предложениями Чепички, «но категорически возражал против того, чтобы православная церковь насильственно отбирала церковные здания от униатов, считая, что это должно делаться представителями власти».[251] Намеченный план действия в главном являлся повторением акции, осуществленной к тому времени на Закарпатской Украине — «постепенная подготовительная работа в низовых массах, выявление инициативной группы для работы среди униатов руками самих униатов».[252]
Теперь создание автокефальной Чехословацкой Православной Церкви предполагалось провести путем организации постепенного перехода греко-католиков, рукоположения новых епископов и укрепления структуры Православия в стране в целом. Годом наиболее активной работы должен был стать 1950, а провозгласить автокефалию намечалось уже в следующем 1951 г. Со стороны Московского Патриархата предполагалось всемерное оказание разнообразной поддержки, в том числе финансовой. На 1950 г. для экзархата был открыт счет на 1 млн. рублей в иностранной валюте.[253]
Произошла существенная активизация миссионерской работы в Словакии. Еще в докладе митрополита Елевферия Святейшему Патриарху Алексию от 1 августа 1949 г. говорилось, что 14–16 июня состоялось заседание Епархиального совета Прешовской епархии, на котором рассматривались вопросы об издании очередных номеров ее печатного органа «Свет православия», выпуске листовок и брошюр для распространения среди греко-католиков. Экзарх также сообщал, что в Прешове к сентябрю будет вчерне закончено строительство кафедрального собора святого князя Александра Невского — храма-памятника павшим в Отечественную войну русским и чехословацким воинам, 5 июня в Межилаборцах были проведены традиционные «Дни русской культуры». Владыка отмечал: «Работу продолжаем и подготовляем все для воссоединения с униатами».[254]
Тем временем правительство Чехословакии также разработало свой план мероприятий по переходу греко-католиков в Православие, который 5 января 1950 г. был переслан советским послом М. А. Силиным министру иностранных дел А.Я Вышинскому, а затем в Совет по делам Русской православной церкви. Положения этого плана противоречили расчетам, предпринятым Г. Г. Карповым, и он раскритиковал некоторые предложения чехословацких властей.[255]
При этом Государственное управление по делам церквей с осени 1949 г. активно занималось подготовкой воссоединения. В населенных пунктах Восточной Словакии с преобладающим униатским населением создавались воссоединительные комитеты, в которые входили греко-католические священники и миряне. 9 декабря 1949 г. управление заслушало информацию Б. Л. Черкеса о плане миссионерской деятельности Православной Церкви в Восточной Словакии. В соответствии с ним предусматривалось создание в марте 1950 г. специального комитета из греко-католических священников, которому предстояло подготовить переход униатов в Православие. В июле-августе 1950 г. предполагалось собрать Собор духовенства, который назначит сроки массового перехода в Православие.[256]
К 1950 г. число православных в Словакии увеличилось до 29 тысяч, но при этом оставалось около 305 тысяч (по другим сведениям, 363 тысячи) греко-католиков, которых возглавлял епископ Павел Гойдич. 4 января 1950 г. Комиссия по церковным делам ЦК КПЧ приняла решение предать ожидаемому пребыванию делегации Московского Патриархата в стране «торжественный характер» и «обеспечить православной церкви поддержку партии и органов власти, включая Министерство внутренних дел и Управление внутренних дел Словакии».[257]
Совещания, которые провели по этому вопросу, чехословацкие власти, вызвали тревогу в Москве. 14 января посол М. А. Силин провел беседу с генеральным секретарем ЦК КПЧ Р. Сланским, которому сказал, что «мероприятиям, предложенным экзархом Елевферием, придали чересчур большое значение», и что «в дела религиозные хотят вмешать органы государственной безопасности Министерство внутренних дел». Сланский заверил посла, что «они понимают, сколь сложно и длительно должна вестись работа по переводу униатов в православие, что кампанией тут дела не решить».[258] Однако дальнейшие события показали, что чехословацкие власти не отказались от своих планов.
Курировавший конфессиональную политику и по партийной, и по государственной линии А. Чепичка попытался «включить» советский фактор для форсирования темпов наступления на униатов. В начале февраля в первой же беседе с главой делегации Русской православной церкви митрополитом Николаем (Ярушевичем) А. Чепичка заявил, что приезд делегации рассматривается чехословацкой стороной «как начало кампании против Греко-католической церкви, которую они намерены в скором времени начать».[259]