Они снова включают запись. И еще раз. И еще. Все зря. Элизабет сникает.
– Снято под таким углом, что не определить ни пола, ни возраста, ни даже роста.
С балкона заходит Кендрик.
– Апельсиновый сквош вкуснющий, дядя Ибрагим. Вы все уже нашли подсказку?
– Подсказку? – повторяет Элизабет.
– Здравствуйте, Элизабет, – оборачивается к ней Кендрик. – Да, видели уже? Вы-то точно заметили.
– Я сказала бы, что заметила некоторые особенности в манере держаться и походке, если ты об…
– Нет, я о подсказке. Вы-то видели, Джойс?
– Ничегошеньки не видела, – уверяет Джойс.
– Мы тут пекли кексы, я глазурью сам поливал, – хвалится Кендрик. – Хотите попробовать?
– Лучше ты мои попробуй, – говорит Джойс.
– Ладно. Дедушка, дядя Ибрагим, но вы-то точно заметили.
– Я заметил, – кивает Рон. – Но на случай, если мы с тобой заметили разное, лучше ты первый скажи.
Кендрик тянется к экрану.
– Вот, смотрите, там, где он открывает дверцу.
Ибрагим прокручивает запись до нужного места и останавливает. Все четверо переглядываются. Рон качает головой и пожимает плечами.
– Видите, он тянется к замку, – настаивает Кендрик.
Это они видят.
– И у него просвет между рукавом и перчаткой.
Все наклоняются ближе. Действительно, просвет, рукав съехал к локтю.