В октябре 1937 г., во время объявления Бессарабии на осадном положении, протоиереи Борис Бинецкий, Димитрий Стецкевич и Владимир Поляков были осуждены военным судом за службу по старому стилю вопреки запрету Епархиального управления (при этом о. Владимира приговорили к 15 месяцам тюрьмы). Но их последователи продолжали борьбу: весной 1938 г. сигуранца уличила в ведении «панславистской пропаганды» группу бывших прихожанок этих священников, в феврале этого же года был схвачен монах Кондрицкого монастыря Леон (Талмазан), который, переодевшись священником, агитировал верующих за старый стиль, и т. д.[581]
На Втором Всезарубежном Соборе РПЦЗ в 1938 г. обсуждалась тяжелая ситуация в Румынии: «Началось вскоре преследование всего русского и славянского, особенно усилившееся после перехода Румынской Церкви на новый стиль, так как бессарабское население твердо отстаивает старый стиль. Распоряжением власти были запрещены богослужения на славянском языке и по старому стилю; неповиновавшихся арестовывали»[582].
Кровавые гонения на старостильные общины продолжались и в дальнейшем. Установление в феврале 1938 г. диктатуры короля Кароля II сопровождалось дальнейшим ужесточением гонений в национальной и церковной сфере. Правительство под руководством премьер-министра Патриарха Мирона провело административную реформу, расчленив Бессарабию, – значительная ее часть была передана в управление румынских областных центров: Галаца, Ясс, Сучавы. На всей территории края было строго запрещено пользование любым языком, кроме румынского, а в октябре 1938 г. введена цензура фильмов с целью изъятия кадров, которые могли бы напомнить населению о времени, когда Бессарабия входила в состав России[583].
Священный Синод запретил священникам даже при исповеди разговаривать с прихожанами на любом языке, кроме румынского, что для многих было почти равносильно отлучению от Церкви. Подобные меры вызывали недовольство не только русских и украинцев, но и крестьян-молдаван, в основном сохранивших приверженность старому стилю, считая его частью национальной церковной традиции. В результате большинство населения Бессарабии находилось в оппозиции политике Румынской Патриархии и, так или иначе, вело «глухую войну с ней» вплоть до последних дней румынской оккупации края[584].
Не сдавались и прихожане русских общин. После того как, отбыв срок заключения, в начале 1939 г. вышел из тюрьмы о. Владимир Поляков, он сразу же устроил небольшую домовую церковь у себя на даче под Кишиневом, на Костюженском шоссе, 45, где тайно совершал службы до 1940 г. Эмигрировавший в 1941 г. архимандрит Димитрий (Биакай) так охарактеризовал этого пастыря: «Ревностный пастырь и проповедник, стяжавший себе общую любовь верующих. После принятия Румынской Церковью нового стиля становится непримиримым борцом против последнего, объединяет вокруг себя старостильников. Терпит жестокие преследования, тюрьму и побои»[585].
За год до начала Великой Отечественной войны ситуация на присоединенных к Румынии территориях коренным образом изменилась. 28 июня 1940 г. Румыния была вынуждена передать Бессарабию и Северную Буковину (большинство населения которой составляли украинцы) Советскому Союзу, 30 августа 1940 г. (по 2-му Венскому арбитражу) Северную Трансильванию – Венгрии, и в том же месяце Южную Добруджу – Болгарии. На территории Северной Буковины 7 августа была образована Черновицкая область в составе Украинской ССР. После включения Бессарабии в состав СССР ее южная часть отошла к Одесской области (и епархии), а из остальной части, с присоединением прежней левобережной Молдавской АССР (Приднестровья), в августе 1940 г. образована Молдавская ССР. Все три служивших в Бессарабии румынских епископа и часть священников уехали в Румынию. Оставшаяся в Кишиневе группа духовенства во главе с протоиереем Мисаилом Кирицей отправила на имя Московской Патриархии телеграмму с просьбой выслать на овдовевшую Кишиневскую кафедру епископа.
Вскоре на территории республики была учреждена епархия Русской Православной Церкви, и 3 декабря того же года Московская Патриархия командировала в Кишинев епископа Тульского Алексия (в миру Виктора Михайловича Сергеева; 1899–1968) в качестве управляющего православными общинами Кишиневской, Бельской, Измаильской и Черновицкой епархий сроком на 6 месяцев. 12 мая 1941 г. владыку утвердили на Кишиневской кафедре с присвоением титула архиепископа Кишиневского и Бессарабского, оставив в его управлении Измаильскую и Белецкую епархии и временно возложив на него общее попечение о самостоятельной Черновицкой епархии. Титул архиепископа не соответствовал ни дореволюционному – Кишиневский и Хотинский, ни установленному в декабре 1944 г. – Кишиневский и Молдавский. Титул 1941 г. был максимально приближен к привычному по предыдущим двум десятилетиям для слуха местного верующего народа. В начале лета 1941 г. Московской Патриархией был назначен епископ Черновицкий и Хотинский Дамаскин (Малюта)[586]. Но впереди еще были испытания Великой Отечественной войны.
3. Албанская Православная Церковь
История автокефальной Албанской Православной Церкви началась в период между двумя мировыми войнами. Хотя около 70 % населения Албании составляли мусульмане, там имелось довольно значительное количество православных верующих, прежде всего в южных, граничащих с Грецией районах страны. Крупные православные общины существовали и в городах центральной части Албании, в том числе в столице – Тиране. После провозглашения в 1912 г. независимости страны от Османской империи возникло движение за самостоятельность албанских православных общин от Константинопольского Патриархата. Решающую роль в этом сыграла албанская диаспора в Америке и Европе и, прежде всего, деятельность состоявшего некоторое время в юрисдикции Русской Православной Церкви митрополита Дурресского Фана Ноли (Феофана Стилиана Ноли).
В 1908 г. он был рукоположен в Бостоне во иерея русским архиепископом Алеутским и Североамериканским Платоном (Рождественским), а в 1918 г. после монашеского пострига возведен в сан архимандрита и назначен епископом Канадским Александром (Немоловским) администратором Албанской православной миссии в Америке, входившей в состав Русской Православной Церкви. На II Всеамериканском Соборе 25–28 февраля 1919 г. в Кливленде была учреждена Албанская православная епархия в США (в которую вошли приходы штатов Новой Англии и Великих озер), а архимандрит Фан (Феофан Ноли) избран ее епископом. Однако благословения на эту хиротонию Патриарха Московского и всея России Тихона получить не удалось из-за невозможности установить с ним связь в послереволюционные годы[587].
При активном участии архимандрита Фана 10–12 сентября 1922 г. в Берате состоялся так называемый Великий Албанский православный церковно-народный Собор с участием священнослужителей и мирян, на котором Албанскую Православную Церковь впервые провозгласили автокефальной и приняли ее устав. 18 сентября албанское правительство признало решение Собора, однако Константинопольский Патриарх Мелетий отверг предоставление автокефалии под предлогом того, что православное население составляет в Албании меньшинство, и через два месяца прислал в страну для разрешения вопроса своего экзарха по делам Албанской Церкви епископа Мелитопольского Иерофея[588].
Помимо православных албанцев и греков на территории Албании проживали около 10 тысяч сербов, духовное попечение о которых несла Сербская Православная Церковь; 18 июня 1922 г. даже состоялась хиротония секретаря черногорского монастыря Дечанская лавра о. Виктора (Михайловича) во викарного епископа Скадарского с последующим поручением ему от имени Сербского Патриарха Димитрия окормлять албанских сербов. Так была образована Скадарская епархия Сербской Православной Церкви на территории Албании. В этой связи Константинопольская Патриархия вела многолетний спор с Сербской Церковью по вопросу юрисдикции в Албании (позднее епископ Скадарский Виктор претерпел жестокие гонения со стороны албанских, итальянских властей и Ватикана, от которых 8 сентября 1939 г. его избавила смерть; по желанию владыки он был похоронен в монастыре Дечаны)[589].
В 1923 г. сторонники албанской церковной автокефалии начали официальные переговоры с Константинопольской Патриархией, причем первоначально они ограничивались просьбой о предоставлении церковной автономии. Патриархия в принципе не возражала против автономии, но потребовала, чтобы богослужебным языком в Албанской Церкви оставался только греческий. Албанцы категорически отказались выполнить это требование, и отношения с Фанаром обострились. 21 ноября 1923 г. греческие архиереи Иерофей и Христофор все же хиротонисали во епископа архимандрита Фана (Ноли). Новопоставленный иерарх был назначен митрополитом Дурресским и одновременно Примасом всей Албании. В июне 1924 г. он возглавил вооруженное восстание против авторитарного режима полковника Ахмета Зогу, фактически правившего страной с декабря 1921 г. После победы митрополит Фан занял пост премьер-министра и министра иностранных дел в сформированном им правительстве[590].
Однако в декабре 1924 г. бежавший 10 июля в Королевство сербов, хорватов и словенцев А. Зогу с помощью отряда русских эмигрантов из 200 белогвардейских офицеров под командованием полковника Миклашевского восстановил свою власть вооруженным путем. Именно этот отряд занял 24 декабря Тирану и в дальнейшем вошел в состав албанской армии. Приговоренный к смерти митрополит Фан эмигрировал в Италию, затем в Германию, а с 1932 г. до своей кончины в 1965 г. возглавлял Албанскую православную архиепископию в Америке (вошедшую в 1971 г. в состав Американской Православной Церкви, после предоставления ей автокефалии Русской Матерью Церковью). В 1925 г. А. Зогу стал президентом республики, а 1 сентября 1928 г. был провозглашен «королем всех албанцев»[591].
В начале мая 1925 г. избранный первым национальным архиереем еще Бератским Собором 1922 г. архимандрит Виссарион (Виара Джувани) из г. Дураццо был хиротонисан во епископа в монастыре Савина в Боке (Бухте) Которской (Черногория) двумя архиереями Русской Православной Церкви Заграницей: епископом Екатеринославским и Новомосковским Гермогеном (Максимовым) и епископом Самарским Михаилом (Богдановым); по другим сведениям – владыкой Гермогеном и епископом Александровским Михаилом (Космодемьянским). Это произошло с молчаливого согласия Патриарха Сербской Православной Церкви Димитрия (Павловича). Следует отметить, что епископ Гермоген (Максимов) одно время рассматривался как возможный глава Албанской Православной Церкви. В 1926 г. переговоры с Константинопольской Патриархией возобновились, но шли они без особого успеха. В феврале 1929 г. владыка Виссарион вместе с епископом Скадарским Виктором хиротонисал еще трех албанских архиереев без какого-либо согласия Вселенского Патриарха[592].
В середине февраля 1929 г. из четырех албанских архиереев был образован Священный Синод Албанской Православной Церкви, который избрал владыку Виссариона своим председателем, Драчским митрополитом и архиепископом всей Албании. Вслед за утверждением королем Ахметом Зогу Синода, он 26 февраля 1929 г. еще раз провозгласил Албанскую Церковь автокефальной, о чем известил все Поместные Православные Церкви. Синодом был также принят устав, в котором говорилось: «Официальным языком Албанской Церкви является албанский. Архиепископ, епископы, региональные архиерейские уполномоченные, великий эконом – митрофор, главный секретарь Священного Синода, а также клирики – помощники и заместители архиепископа и епископов должны быть по крови и языку албанцами и албанскими подданными. Все упоминаемые в ст. 16 клирики, находящиеся на служении Автокефальной Албанской Церкви, не имеющие перечисленных в вышеназванной статье качеств, с начала вступления в силу настоящего Устава лишаются церковного сана». В том же году проводивший антигреческую политику король А. Зогу наградил Сербского Патриарха Димитрия за заслуги по созданию Албанского Синода орденом Скандербега. В это время в Албании проживали 181 тысяч православных, 563 тысяч мусульман и 88 тысяч католиков[593].
Узнав о происшедшем, Константинопольский Патриарх направил королю Албании негодующую телеграмму: «С огромным изумлением Вселенская Патриархия узнала о нечестивых и неправильных рукоположениях епископов, противоречащих соглашению, заключенному в Тиране. Вселенская Патриархия считает эти противоканонические рукоположения недействительными и несуществующими; налагает на провинившихся наказания лишением чинов и прав, а также оставляет за собой полную свободу для защиты и сохранения церковного порядка, священнических институтов и авторитета канонических законов». Патриархия также обратилась с посланием к албанской православной пастве, в котором призывает ее избегать всякого церковного общения с низвергнутыми епископами, чьи действия теперь лишены духовной силы. О своих действиях в отношении Албанской Церкви Патриархия уведомила все Поместные Православные Церкви в надежде, что они поддержат ее позицию. Кроме того, Фанар просил Сербскую Патриархию принять строгие меры против своего епископа Виктора, принявшего участие в «незаконной» хиротонии трех новых архиереев (эта просьба выполнена не была)[594].
Негативная реакция Фанара привела к тому, что большинство греческих архиереев, представлявших Константинопольского Патриарха, выслали из Албании. Исключение составил будущий глава Албанской Церкви епископ Христофор (Киси). Он родился в 1885 г. в г. Берате, окончил гимназию и богословскую школу в Константинополе и после архиерейской хиротонии в 1923 г. вернулся в Албанию, где возглавил борьбу части православного духовенства, выступавшего против создания автокефальной Православной Церкви. При этом он опирался на поддержку крупных беев Южной Албании, находившихся в оппозиции к А. Зогу. Возглавляемая епископом Христофором группа священников особенно активно выступала против совершения богослужений на албанском языке. В результате по приказу короля епископ в 1927 г. был сослан в монастырь Арденице, а позже переведен в монастырь св. Авлаши недалеко от Эльбасана, где находился с 1929 по 1934 г.
В 1934 г. заметно выросшая Албанская Православная Церковь уже включала четыре епархии, 438 общин, 27 монастырей и 200 тысяч верующих. Правда, существовали и определенные проблемы: в основном мусульманское по своему составу правительство страны очень настороженно относилось к православию, имелись большие ограничения в области религиозного образования, внутри Церкви были противоречия между греками и албанцами[595].
Тем не менее Председатель Архиерейского Синода Русской Православной Церкви Заграницей митрополит Антоний (Храповицкий) первым из зарубежных церковных иерархов, несомненно, с согласия Сербской Патриархии, признал автокефалию Албанской Церкви. Сербский Патриарх официально воздерживался от признания и общения с ее иерархами, однако всячески содействовал предоставлению автокефалии со стороны Константинопольского Патриарха[596].