4. Российская церковная эмиграция в Греции
В Греции, как и в других балканских странах, в XIX–XX вв. существовало несколько русских храмов. Уже вскоре после получения этой страной в 1829 г. независимости – по Андрианопольскому мирному договору России с Османской империей – Российская Православная Церковь и российское правительство приняли решение установить церковные отношения с Православной Церковью в Греции. 12 января 1833 г. канцлер К.В. Нессельроде написал обер-прокурору Святейшего Синода князю П.С. Мещерскому, что император Николай I выразил соболезнование бедственному положению Церкви и духовенству в Греции и признал удобным «приступить к возобновлению духовного сношения с этим краем и положить твердое основание духовному влиянию, исключительно принадлежащему России, и которое, кроме нас, никакая другая держава не может и не должна иметь»[1183].
В том же отношении Нессельроде сообщил обер-прокурору о пожелании императора, «чтобы в Греции находилась российская духовная особа в качестве священника нашей миссии», отметив, что «на иерея сего, кроме священнодействия, предлагается возложить в особенности распределение между беднейшими греческими церквами и духовенством пособий, которые будут в свое время назначены на сей предмет». Канцлер также уведомил о желании Николая I устроить временную церковь при Российской дипломатической миссии в Афинах и запросил Мещерского, какую сумму может выделить синодальная Комиссия духовных училищ для помощи греческому духовенству[1184]. На состоявшемся 13 февраля заседании Комиссия духовных училищ решила выделить на данные цели от имени Синода 50 тысяч рублей, о чем Мещерский 15 февраля уведомил Нессельроде[1185].
Однако указом Николая I от 18 мая 1833 г. на восстановление разрушенных турками православных церквей и поддержку голодающего духовенства Греции из российской казны была выделена еще большая – огромная по тем временам, сумма в 100 тысяч рублей. Император также распорядился собрать облачения и священные сосуды для храмов Элладской Православной Церкви. Договор с Грецией о восстановлении храмов предусматривал учреждение церкви при российской дипломатической миссии, и на ее устройство особой статьей через Министерство иностранных дел отпускалось 5900 рублей. В письме от 8 марта 1833 г. Нессельроде сообщил Мещерскому, что министерство также выделило из своих средств 2400 червонцев и 2167,8 рублей на оплату проезда в Грецию 12 членов причта церкви, и попросил обер-прокурора выдать ее будущему настоятелю антиминс, святое миро и выделить других клириков. При этом отмечалось, что приобретение ризницы, иконостаса и церковных книг будет финансировать МИД[1186].
Нессельроде представил на утверждение императора штат новой посольской церкви – священник с жалованьем в размере 1200 рублей в год, иеродиакон с жалованьем 700 рублей, два церковника (псаломщика) с общим жалованьем 600 рублей и восемь певчих с общим жалованием 2800 рублей. Кроме того, на церковные расходы выделялось 200 рублей и на аренду дома для проживания членов причта – 400 рублей в год. 4 марта 1833 г. положение о штате было подписано Николаем I[1187].
С момента переноса столицы из г. Навплиона в Афины в 1835 г. вопрос о приобретении Российской дипломатической миссией церкви для собственных нужд приобрел особенную остроту. Первоначально, по соглашению с греческим правительством, под русскую церковь был выделен древний византийский Спасо-Преображенский храм XIII в. (известный так же как Котаки или Святая София) у восточной стороны Акрополя, в квартале Плака (ныне ул. Кидатииэон), так как он находился в непосредственной близости от здания российского посольства. Устройство его ризницы и иконостаса взяло на себя Министерство иностранных дел России. На предоставленные министерством средства архиепископ Афинский Неофит активно занялся приведением храма в порядок, и вскоре он был готов к совершению богослужений[1188].
Первым настоятелем посольской церкви решением Святейшего Синода от 18 марта 1833 г., по личному выбору императора Николая I, был назначен ученый богослов архимандрит Иринарх (в миру Яков Дмитриевич Попов, 17901877). 25 марта 1833 г. Николай I подписал указ о награждении о. Иринарха орденом Св. Анны 2-й степени. В это же время император утвердил предложение Синода о временном командировании архимандрита в Афины на три года. В сентябре 1833 г. о. Иринарх выехал в Грецию, но с оставлением за ним штатного положения настоятеля Толгского монастыря[1189].
В Афинах архимандрит Иринарх пробыл два с лишним года, окормляя небольшую русскую колонию и повышая свой уровень образования. Благодаря его усилиям было восстановлено несколько византийских памятников, возрождено из руин большое количество храмов. Помогая материально и духовно священнослужителям Элладской Церкви, ее храмам и монастырям, архимандрит снискал любовь и уважение не только своих прихожан, но и духовенства и народа Греции. Однако затем из-за резко ухудшегося в жарком климате самочувствия отец Иринарх 1 июня 1835 г. обратился в Святейший Синод с просьбой о возвращении в Россию[1190].
1 октября К.В. Нессельроде написал обер-прокурору, что на соответствующее отношение российского посланника в Афинах от 29 сентября ему было указано отправить архимандрита Иринарха обратно в Россию. Канцлер просил П.С. Мещерского подобрать на освободившееся место настоятеля посольской церкви иеромонаха, знающего греческий язык. Посланник в Афинах по совету о. Иринарха рекомендовал настоятеля монастыря в Новороссийском крае архимандрита Порфирия, но эта кандидатура не была утверждена[1191].
Получив разрешение, о. Иринарх в октябре отплыл в Смирну (ныне Измир) и в начале января 1836 г. прибыл в Санкт-Петербург. 8 января К.В. Нессельроде сообщил П.С. Мещерскому о приезде в столицу архимандрита с пятью певчими и решении императора Николая I наградить о. Иринарха за службу в Афинах орденом Св. равноап. кн. Владимира 3-й степени и выдать ему 200 червонцев, а певчим – по 50 червонцев[1192].
2 марта того же года архимандрит Иринарх представил в Святейший Синод докладную записку «Общее замечание о состоянии Церкви в Греческом Королевстве»[1193], вызвавшую значительный интерес у императора, который после прочтения отметил: «Печальная истина». В 1836 г. о. Иринарх был хиротонисан во епископа Старицкого, викария Тверской епархии, а затем перемещен епископом в Ригу. Свое долгое церковное служение он завершил назначением в 1866 г. на Рязанскую кафедру[1194].
Следующим настоятелем посольского храма в Афинах стал особо почитаемый на Афоне иеромонах Аникита (в миру князь Сергей Александрович Ширинский-Шихматов). Святейший Синод назначил его в Грецию постановлением от 18 ноября 1835 г. в соответствии с просьбой Министерства иностранных дел прислать «лицо испытанной нравственности, по преимуществу из монашествующих, немолодых лет и с достаточным знанием греческого языка» и по рекомендации митрополита Новгородского Серафима[1195].
В апреле 1835 г. на парусном судне о. Аникита впервые прибыл на Святую Гору Афон и вскоре поселился в русском Свято-Ильинском скиту[1196]. В начале июля 1835 г. о. Аникита по приглашению братства Свято-Пантелеимонов-ского монастыря с 15 русскими иноками поселился в этой обители, а в конце месяца в сопровождении своего духовного отца Арсения иеромонах выехал в Иерусалим[1197]. Уезжая на Святую Землю, о. Аникита вручил старцам Руссика деньги на постройку храма во имя свт. Митрофана[1198]. Однако вместо постройки храма в монастыре была лишь устроена небольшая домовая церковь (параклис) свт. Митрофана Воронежского[1199].
Помимо Иерусалима о. Аникита посетил и другие святые места Палестины и 9 мая 1836 г. возвратился на Афон. Впечатления от поездки на Святую Землю он записал в свой дневник, который впоследствии был издан отдельной книгой под названием «Путешествие иеромонаха Аникиты по святым местам Востока в 1834–1836 годах». Во время обратного путешествия на Афон иеромонах посетил греческие острова Кипр и Патмос[1200]. Вернувшись на Афон, он остановился в Свято-Пантелеимоновском монастыре, но вскоре игумен Герасим объявил, что братия не желает, чтобы русские иноки пребывали в обители, и о. Аникита вместе с ними перешел в Свято-Ильинский скит[1201]. Поселившись в скиту, иеромонах Аникита, исполняя данный при Гробе Господнем обет, отслужил 40 литургий, после чего с благословения игумена была заложена скитская церковь во имя свт. Митрофана Воронежского. 3 августа 1836 г. о. Аникита оставил скит и уехал в Афины[1202].
С этого времени иеромонах проживал в столице Греции, куда был назначен Святейшим Синодом настоятелем русской посольской церкви после согласования с Министерством иностранных дел. 14 января 1936 г. последовало решение в соответствии с новым назначением выдать о. Аниките из Кабинета его императорского величества золотой наперсный крест на золотой цепочке[1203]. Приехав в Афины 16 августа 1836 г., иеромонах Аникита столкнулся с теми же проблемами светского и церковного характера, что и его предшественник архимандрит Иринарх. За время своего пребывания в качестве настоятеля посольского храма о. Аникита на присылаемые из России по линии Министерства иностранных дел средства материально содержал около 30 клириков Элладской Церкви и оказал значительную финансовую поддержку храмам Благовещения на острове Тинос, свт. Спиридона Тримифунтского в Пиреях, св. Ирины в Афинах и многим другим.
Иеромонах уделял значительное внимание реставрации посольского храма. В основном при его настоятельстве произошло возобновление этой древней византийской церкви (в 1834–1837 гг.), и в настоящее время здание храма отмечено мемориальной доской, сообщающей о его реставрации на российские средства (внутри, в отдельном киоте, сохраняется богослужебная утварь русского происхождения). Однако о. Аникита стремился вернуться на Афонскую Гору и просил Синод об увольнении от занимаемой должности. К лету 1837 г. его просьба была принята во внимание, но в это время о. Аникита серьезно заболел. Узнав о болезни о. Аникиты, значительное количество греков приходило к его келлии, желая выразить свое сочувствие и сострадание. Накануне праздника Святой Троицы, 7 июня того же года, повторяя слова «пора, пора в Иерусалим», иеромонах скончался в Архангельском монастыре (Мони-Петраки), вблизи Афин, где и был первоначально погребен. Перед смертью он завещал все свое имущество Свято-Ильинскому скиту. Через три года после смерти о. Аникиты туда были, согласно завещанию, перенесены и его останки: их погребли в храме свт. Митрофана Воронежского в нише правой стены и заложили надписью с датой его кончины. С 1875 г. кости блаженного Аникиты лежали открыто в Свято-Ильинском скиту[1204].
Несмотря на то что после смерти иеромонаха Аникиты место настоятеля некоторое время было вдовствующим, Русская духовная миссия в Афинах продолжала свою работу. В это время архиепископ Афинский Неофит назначил временно исполняющим обязанности ее начальника иеромонаха Макария – грека, хорошо знавшего русский язык, для совершения служб на базе российского флота на острове Порос.
Осенью 1838 г. настоятелем в Спасо-Преображенскую посольскую церковь по представлению Министерства иностранных дел был приглашен греческий священнослужитель, афонский постриженник иеромонах Анатолий Зографский, находившийся в момент назначения в России. 4 ноября 1838 г. он после возведения в сан архимандрита прибыл в Афины. Отец Анатолий оставался настоятелем церкви почти пять лет, занимаясь активной поддержкой греческого духовенства и финансируя реставрацию храмов и монастырей. Особенно следует отметить его значительный вклад в проведение работ в монастырях Мега Спилио на Пелопоннесе и Святых бессребреников на острове Порос. В июне 1843 г. архимандрит Анатолий, оставив службу в посольской церкви, поселился в болгарском монастыре Зограф на Святой Горе Афон.
Еще до отъезда о. Анатолия новым настоятелем в Афины 2 января 1843 г. был назначен магистр богословия архимандрит Поликарп (в миру Феодосий Иванович Радкевич, 1798–1867). Интересуясь христианскими древностями, архимандрит совершал из Афин длительные путешествия по Пелопоннесу, в Иерусалим, к святыням Палестины, Аравии и Сирии. Настоятелем посольского храма он пробыл почти семь лет. Отец Поликарп добился от греческих властей предоставления в 1847 г. для устройства посольской церкви более вместительного и престижного храма: в качестве дара России передали древний «Ликодим» (или «Никодим»).
Человек блестящего образования и большой активности, архимандрит Поликарп, несмотря на усердный труд по поддержке духовенства и храмоздательства, косвенно стал камнем раздора между двумя противоборствующими в Греции партиями – прорусской и проанглийской в связи с нашумевшей кампанией церковного давления на правительство страны. Проанглийская партия Александра Маврокордату была сильно обеспокоена ростом влияния России на правительство греческого короля Оттона, после принятия последним православия. Кроме того, благодаря активной деятельности Духовной миссии при русском храме была фактически свернута протестантская пропаганда в Греции. Все это вызвало негативную реакцию определенной части королевского двора, и о. Поликарп был отозван.