В число сооружений метоха также входили: двухэтажный братский корпус 1884 г. постройки с 12 братскими келиями и еще одной – домовой церковью свт. Николая Чудотворца на верхнем этаже (освященной в 1886 г.), хлебный амбар 1853 г. постройки, корпус с мастерскими, дом для паломников, склад сельскохозяйственных орудий 1909 г. постройки, ветряная мельница, конюшня и другие сельскохозяйственные постройки. Общая стоимость произведенных в 1853–1886 гг. строительных работ составила 5760 турецких лир. Общая площадь пахотной земли составляла 610 десятин (4606 стрем), на ней выращивались пшеница, ячмень, овес, рожь и бобы. Кроме того, имелись виноградник, масличный сад (614 деревьев) и шелковичный сад (1904 дерева); площадь луговой земли составляла 113, 5 десятин[1263].
Экономом метоха до 1 февраля 1912 г. был о. Неемия (Шуваев), которого сменил монах Анания (Вахтин), занимавший этот пост до 12 февраля 1923 г. Во время имяславской смуты, 16 июня 1913 г., все 15 насельников метоха дали подписи о том, что они «непринужденно повинуются» воле Константинопольского Патриарха и «приемлют» постановление Российского Святейшего Синода с осуждением имяславцев. В этот момент в Каламарийском метохе проживали иеромонах Елезвой, 10 монахов, 3 рясофорных инока ипослушник[1264].
На расположенном между Кассандрой и Афоном полуострове Сики (ныне Ситонья) Свято-Пантелеимоновский монастырь имел третий метох, представлявший собой земельный участок без церкви, который периодически затапливался водой. Там находился лишь небольшой домик, где летом проживали несколько насельников, занимавшихся заготовкой сена. Площадь луговой земли этого метоха составляла 13 десятин[1265].
В 1869 г. русский афонский Свято-Андреевский скит по совету своего ктитора известного писателя и путешественника Андрея Николаевича Муравьева приобрел участок земли в Восточной Македонии вблизи небольшого греческого города Кавала, где устроил свой метох Нузлы. Площадь имения составила 6 тысяч десятин земли, на которой имелось два лимана, защищенных горами, а также удобная морская бухта «Левтерополь». По преданию, на этих горах имел свою крепость царь Александр Македонский, а на одной из гор, именуемой Орлиной, некогда подвизался в пещере св. Иоанникий Великий. При имении была устроена церковь св. ап. Андрея Первозванного, в начале XX в. в метохе обычно проживало около 30 насельников скита[1266]. Выгодное стратегическое положение бухты даже вызвало интерес у императора Николая II во время его приема представителей скита в Зимнем дворце в 1914 г.
Осенью 1915 г. Кавала была занята воевавшими в годы Первой мировой войны на стороне Германии болгарскими войсками, и Свято-Андреевский скит на время потерял свой метох Нузлы, что очень негативно сказалось на благосостоянии обители. Причем около 20 русских монахов при явном попустительстве местной греческой администрации были объявлены военнопленными. В конце 1915 г. среди части афонитов возникла тревога в связи с опасениями, что болгарская армия оккупирует и Святую Гору. Поэтому российский генеральный консул в Салониках В.Ф. Каль обратился в Министерство иностранных дел с докладом о необходимости ввести на Афон отряд военнослужащих Антанты, но министр Сазонов тогда не нашел возможным это сделать[1267].
В 1917 г. имение Нузлы было возвращено скиту, но всего лишь на несколько лет. Уже в 1924–1925 гг. Свято-Андреевский скит и Свято-Пантелеимоновский монастырь потеряли все указанные метохи, которые были отчуждены греческим государством и заселены беженцами – греками из Малой Азии[1268].
После начала Первой мировой войны через Грецию (Афины и Салоники) в Россию уехали некоторые члены Русской духовной миссии в Святой Земле, которых турецкие власти изгнали из Иерусалима. Так, 1 января 1915 г. в сопровождении настоятеля русской афинской церкви архимандрита Сергия (Дабича) в Россию были переправлены 42 монашествующих этой миссии. Из Салоник 31 декабря 1914 г. уехали в Петроград и 30 монахинь и послушниц Иерусалимской Горненской обители[1269].
В период Первой мировой войны – в марте 1916 г. на Салоникский (Македонский) фронт (открытый в сентябре 1915 г.), где армия Антанты сражалась против австро-венгерских и болгарских войск, были перевезены из албанского г. Шкодера остатки русского морского артиллерийского отряда капитана 1-го ранга Миклашевского, который воевал в Сербии с ноября 1914 г. В июне – июле 1916 г. на Салоникский фронт прибыли 2-я и 4-я особые пехотные бригады Российского экспедиционного корпуса – так называемые бригада св. Михаила под командованием генерал-майора Дитерихса и бригада св. Георгия под командованием генерала Леонтьева. Бригады отправлялись в Грецию из Архангельска через Францию, где они получали вооружение и обеспечение вспомогательных служб (связи, тыловой и медицинской).
Первые русские солдаты высадились в салоникском порту 30 июня 1916 г. По прибытии всего контингента он был включен в состав Восточной армии Антанты, насчитывавшей в целом 360 тысяч солдат: англичан, французов, сербов, итальянцев и др. В сентябре 1916 г. русские бригады приняли участие в наступлении на Флорину, где отличились массовым героизмом, понеся первые потери. Зимой 1916/1917 гг. шли преимущественно позиционные и некровопролитные бои, однако много солдат погибло в результате антисанитарной обстановки и различных эпидемий. Весной 1917 г. русские бригады вновь участвовали в нескольких наступательных операциях.
В составе бригад имелось военное духовенство, в том числе иеромонахи из русских обителей Афона. В 1917 г. главным священником русских войск и православных военно-походных церквей союзников на Салоникском фронте был назначен выпускник Казанской духовной академии, участник Русско-японской войны, талантливый и энергичный протоиерей Павел Яковлевич Крахмалов (1874–1949), в начале Первой мировой войны он служил военным священником в 7-й Сибирской дивизии. С июля 1916 г. о. Павел служил священником 3-го Особого пехотного полка и с 5 мая 1917 г. – благочинным обеих русских бригад на Салоникском фронте. Во время Первой мировой войны он был контужен и ранен, имел ордена с мечами, до ордена св. равноап. кн. Владимира 3-й степени включительно, и медаль «За храбрость» на Георгиевской ленте[1270].
Когда русские войска прибыли в район Салоник, русские афонские обители выразили им свое приветствие и преподнесли в дар святые иконы. Все военнообязанные иноки и послушники, не имевшие возможности приехать в Россию в начале войны, отправились в Салоники, чтобы вступить в ряды армии. Еще раньше – во второй половине 1914 г. была организована русская санитарная монашеская дружина во главе с иеромонахом Епифанием для сербского фронта. Братство русских обителей (келлий) Святой Горы Афон также избрало своего представителя в комитет Русской салоникской больницы, где лечились раненые солдаты[1271].
6/19 августа 1916 г. после напутственного молебна в соборе св. вмч. Пантелеимона, перед честной его главой, настоятель Свято-Пантелеимоновского монастыря игумен Мисаил обратился с кратким словом к едущим в Салоники рясофорным монахам и преподал каждому отеческое благословение. Испросив прощения у братии, отъезжающие отправились на пристань, откуда на греческом пароходе выехали к месту своего служения[1272].
С 1917 г. по благословению игумена Мисаила насельники Руссика – иеросхимонах Андрей (Жеков), иеромонахи Серафим (Булатов) и Феодор (Константинов) стали активно сотрудничать со 2-й бригадой Российского экспедиционного корпуса. При этом отец Серафим (Булатов) с 6 февраля 1917 г. служил главным духовником корпуса, лично выполняя на фронте необходимые требы. Отец Андрей не только духовно окормлял русских солдат, но в качестве фельдшера и санитара помогал раненым. Во время одной из бомбардировок Салоник немецкими самолетами он был ранен в ногу и три месяца пролежал в русской больнице. 7 марта 1918 г. за усердное исполнение своих обязанностей отцы Андрей (Жеков), Серафим (Булатов) и Феодор (Константинов) были награждены командиром 2-й бригады Тарановским в г. Верия орденом Святой Анны 3-й степени. 17 марта 1920 г. за участие в боевых действиях на Салоникском фронте и проявленное при этом мужество и любовь к солдатам о. Серафим был возведен митрополитом Платоном (Рождественским) в сан архимандрита и награжден золотым наперсным крестом. Только 19 декабря 1920 г. он вернулся в свой монастырь[1273].
Братия Свято-Пантелеимоновского монастыря также оказывала различную помощь частям союзников, воевавших на Салоникском фронте. 9 апреля 1916 г. командующий Восточной армией генерал Саррайль отправил игумену Мисаилу благодарственную телеграмму: «Я был весьма тронут подарками и благожеланиями, полученными от знаменитого монастыря Святого Пантелеимона на Афоне главнокомандующим Восточной французской армией. За все сие сердечно благодарю. Из сего я усматриваю символ все крепнущей связи между Францией и доблестной Россией». 6 сентября того же года начальник интендантства в Салониках французский офицер Боре выслал игумену Мисаилу благодарность за присланную икону св. вмч. Пантелеимона и т. д.[1274]
4 января 1917 г. на территорию Афона на двух французских пароходах и миноносце прибыл русско-французский отряд во главе с капитаном Жи-делем в составе 100 российских солдат под командованием поручика Дитша (прибывших из Архангельска через Францию) и 50 французов, который находился там около шести месяцев – до начала июля. В течение этого времени российское влияние на Афоне значительно усилилось[1275].
После Февральской революции 1917 г. положение русских войск в Греции кардинально изменилось, в бригадах началось брожение, сначала небольшое, но со временем перешедшее в развал всей пехотной дивизии, в которую в июне 1917 г. были объединены русские части (под общим командованием генерала Дитерихса). Дисциплина резко упала, происходили случаи отказа выхода на позиции, а также братания с болгарами и дезертирства. К началу 1918 г., как писал о. Павел Крахмалов, «состояние духа русских солдат [было] очень подавленное. Лишенные всякой нравственной поддержки, не понимающие политической обстановки момента, они производят вид людей, совершенно отчаявшихся в улучшении своей участи. А из России доходят лишь грустные новости, по которым можно лишь предполагать близкую гибель их дорогой России. Известно, что теперь солдаты смеются над теми, кто читает даже Евангелие». При этом на примерно 60 воинских частей к весне 1918 г. осталось всего два православных священника, которые физически были не в состоянии посетить своих духовных детей более одного раза в год[1276].
В январе 1918 г. русская дивизия официально была расформирована, солдатам объявили, что они поступают в распоряжение французского правительства, и значительная часть их продолжила воевать на Салоникском фронте[1277]. Так, например, 14 марта 1918 г. российское консульство в Салониках переслало своему корреспонденту на Афоне А.А. Павловскому письмо командира 2-й Особой пехотной дивизии генерал-майора Тарановского от 10 марта с предложением русскому афонскому монашеству «прийти на помощь соотечественникам». Генерал писал, что большая часть рабочих батальонов, сформированных из бывших частей дивизии и остающихся в тылу Восточной армии, не имеет военных священников, и просил направить в Верию для соответствующей службы семь афонских иеромонахов, обещая им питание и небольшое денежное вознаграждение. 26 марта А.А. Павловский в письме игумену Мисаилу попросил назначить нескольких кандидатов, отметив, что к этому времени ряд иеромонахов Руссика уже обслуживали религиозные потребности солдат на Салоникском фронте[1278].
Это обращение было исполнено. По просьбам командира 2-й Особой пехотной дивизии и российского генерального консула в Салониках Собор старцев Свято-Ильинского скита также отправил для обслуживания духовнорелигиозных потребностей русских частей иеромонахов Павла (Закутнева) и Дамиана (Полущука)[1279].
Всего за годы Первой мировой войны в российскую армию было мобилизовано около 700 русских афонитов (в том числе из Руссика более 100), и назад на Святую Гору из них вернулось лишь несколько десятков человек. Первые призванные в армию насельники Руссика вернулись в свою обитель летом 1918 г. В конце весны было принято решение демобилизовать из русских частей на Балканах солдат старших возрастов, и 23 мая А.А. Павловский написал об этом настоятелю Свято-Пантелеимоновского монастыря игумену Мисаилу, приложив проект прошения на имя начальника русской военной базы полковника Эверса о возвращении монахов, отправленных на Салоникский фронт. 2 июня игумен отправил подобное прошение генерал-майору Тарановскому, и вскоре несколько насельников вернулись в монастырь[1280].
Возвращение других демобилизованных монахов продолжалось до конца 1920 г., так как они были вывезены англичанами вместе с некоторыми российскими частями в Египет. Таким образом, русские священнослужители, и прежде всего афонские иеромонахи, много сделали для окормления и укрепления боевого духа сражавшихся на Балканах российских войск, внеся вклад в общую победу.