Кроме того, в крае все же остались некоторые болгарские священники и церковные чиновники, настроенные против сербов; особенную активность в этом плане проявлял первоначально оставшийся в Скопле бывший секретарь Священного Синода Болгарской Церкви архимандрит Стефан. В период оккупации он некоторое время административно управлял Скопле-Велешской епархией и после освобождения края по-прежнему выступал за право Болгарской Церкви управлять ею. Некоторые сербские историки считают, что по настоянию архимандрита Стефана на радиостанции «София» объявили о том, что Болгарская Церковь доверила руководство церковной жизнью в Македонии священникам Кириллу Стоянову и Методию Гогову[601].
Также более полугода после 9 сентября 1944 г. в Битоли для оказания помощи в управлении церковными делами оставался бывший ректор Софийской духовной семинарии викарный епископ Драговитийский Харитон[602]. Правда, весной 1945 г. он был арестован по указанию коммунистического руководства республики. В этой связи экзарх Болгарской Церкви митрополит Стефан 20 апреля обратился к председателю Югославской военной миссии в Софии с настоятельной просьбой освободить епископа и дать ему возможность вернуться в Болгарию, так как он в Македонии всё время «руководствовался только архипастырским долгом и был добрый отец и душепопечитель вверенной ему пастве и не совершил ничего, что может быть предметом преследования со стороны властей»[603]. Просьбу экзарха выполнили, владыка Харитон был освобожден и возвратился в Болгарию.
Оставшиеся в Скопле после эвакуации болгарского церковного руководства члены временного Епархиального совета уже в сентябре образовали новый орган церковного управления – так называемую инициативную группу из пяти местных священнослужителей (к указанным трем членам совета добавился священник Никола Апостольский и еще один иерей). Именно эти священнослужители в дальнейшем возглавили движение за создание Автокефальной Македонской Православной Церкви; по версии некоторых сербских историков, так они хотели избежать кары от Сербской Церкви «за канонические преступления в период оккупации»[604].
Независимо от них в октябре 1944 г. на освобожденной партизанами территории в г. Врановичи, где временно находился Главный штаб Народно-освободительной армии Югославии в Македонии, был образован «Инициативный комитет для организации церковной жизни в Македонии» в составе священников Велё Манчевского, Методия Гогова, Панде Поповского, Спиро Димевского и Шако. Этот орган ставил своей первоочередной задачей образование в городах края «священнических комитетов», которые взяли бы на себя руководство церковными делами сразу после освобождения населенных пунктов. Вскоре такие комитеты были созданы в двух занятых партизанами городах Македонии: Битоль и Прилеп[605].
3 ноября 1944 г. Скопле был освобожден бригадой Народно-освободительной армии Югославии и болгарской дивизией. В тот же день отцы К. Стоянов и Н. Апостольский открыли закрытое здание Скопленской митрополии, где собрались священники города и приехавшие из Врановичей некоторые члены инициативного комитета. На этом заседании был образован новый «Инициативный комитет по организации Македонской Православной Церкви» из 4 человек: отцов К. Стоянова (председатель), Н. Апостольского, М. Гогова и В. Манчевского. Вскоре он обратился ко всем архиерейским наместникам края с письмом, в котором требовал организовать «священнические комитеты» для регулирования церковных дел (эта форма была взята у Болгарской Православной Церкви, создавшей подобные комитеты в 1941 г.)[606]. 15 декабря Президиум АСНОМ решил оказать материальную помощь церковным служащим и священникам Скопле-Велешской епархии. Таким образом, сохранилось введенное при болгарской оккупации церковно-административное деление Македонии.
В заключительный период войны сепаратистски настроенные македонские священники стали всё более тесно сотрудничать с руководством коммунистической партии Македонии, которое поддержало их устремления. Планируемое воссоздание древней Охридской архиепископии предоставляло им реальную возможность политическими способами (хотя бы и с помощью коммунистов) решить «македонский церковный вопрос», то есть сделать Македонскую Православную Церковь полностью независимой от других юрисдикций (автокефальной).
Еще до полного освобождения Македонии – 18 октября 1944 г. председатель Священного Архиерейского Синода Сербской Церкви митрополит Скопленский Иосиф издал указ о возвращении высланных сербских священников и монахов на прежние места их службы, но новые коммунистические власти республики стали чинить всевозможные препятствия этому процессу. 2 декабря митрополит Иосиф обратился к членам Синода по вопросу возвращения духовенства в Южной Сербии (т. е. Македонии) на свои прежние места службы. Через несколько дней поверенный во внутренних делах Югославии был запрошен по вопросу получения разрешения у гражданских и военных властей Македонии. Указом Синода от 30 декабря временным администратором Скопленской и Охридско-Битольской епархии был назначен епископ Иеротей, но до его реального вступления в должность дело так и не дошло[607].
16 января Синод обратился к югославскому руководству с просьбой о содействии возвращению духовенства в 3 южно-сербские (македонские) епархии, но те не откликнулись на эту просьбу. После окончания оккупации оба изгнанных в начале войны из Македонии сербских архиерея (митрополит Иосиф и епископ Викентий), несмотря на неоднократные попытки, не смогли вернуться в свои епархии, так как не получили разрешения со стороны коммунистических властей[608].
3 января 1945 г. три члена инициативного комитета (отцы К. Стоянов, Н. Апостольский и М. Гогов) отправили в Священный Архиерейский Синод письмо, в котором выразили пожелания и чаяния македонского духовенства, заверив, что они остаются «верными и преданными канонам и законам Святой Православной Церкви». 20 января Синод Сербской Церкви решил, что все свои просьбы и обращения «самозваный» комитет должен направлять исключительно митрополиту Иосифу как своему законному правящему архиерею. Владыка ответил членам комитета 9/22 января предложением еще раз, исходя из каноничной церковной точки зрения, обдумать их позицию и встретиться для переговоров в Белграде или Скопле, выразив критику того факта, что они ведут себя как сторона, равноправная Синоду[609].
Также 3 января отцы К. Стоянов, Н. Апостольский и М. Гогов от имени инициативного комитета отправили поздравление с Рождеством экзарху Болгарской Церкви митрополиту Стефану. В ответном письме главного секретаря Священного Синода говорилось, что экзарх остался глубоко тронут выраженными в поздравлении добрыми чувствами к Болгарской Церкви и молится «за процветание Святой Македонской Православной Церкви»[610]. Таким образом, Болгарский экзархат фактически поддержал действия членов инициативного комитета.
С согласия органов власти республики 4–5 марта 1945 г. в Скопле состоялся I Церковно-Народный Собор, на котором собрались около 300 делегатов от духовенства и мирян, а также гости, представлявшие органы власти и другие конфессии (архиереи отсутствовали). Собор принял резолюцию из семи пунктов: 1. Македонский православный народ в лице своих избранных делегатов со всей Македонии решил восстановить Охридскую архиепископию как самостоятельную Македонскую Церковь и не будет подчиняться никакой другой национальной Поместной Церкви. 2. Она имеет своих епископов и свое народное священство. 3. Первый македонский епископ носит титул «Охридский архиепископ», а Македонская Православная Церковь называется «Св. Климентовская Охридская архиепископия» и др. Избранные на Соборе делегаты должны были посетить Православные Церкви-Сестры и письменно известить их о цели македонцев – добиться канонического признания своей Церкви. Кроме того, было решено выдвинуть на следующем Соборе кандидата во епископы, и для его хиротонии пригласить архиереев из других Православных Церквей. Таким образом, фактически провозглашалось создание Македонской Православной Церкви во главе с Охридским архиепископом. Правда, отмечалось, что когда будет создан Всеюгославский Патриархат (такие планы существовали у коммунистического руководства страны), Македонская Церковь войдет в его состав, как и другие Православные Церкви в федеративной Югославии (Сербская, Черногорская и т. п.). Наконец, на Соборе был избран новый «Инициативный комитет для организации Православной Церкви в Македонии» (во главе с протоиерем Кириллом Стояновым), который получил право назначать на приходы священников. Характерно, что Собор в ходе своей работы отправил приветственные телеграммы и письма только И. Броз Тито, Московскому и Константинопольскому Патриархам, а также главам Болгарской и Элладской Церквей[611].
Только 8 марта инициативный комитет послал Священному Синоду телеграмму на македонском языке с извещением о решениях Собора, пожеланием, чтобы Синод «скорее признал Македонскую Православную Церковь и восстановил историческую Охридскую архиепископию» и сообщением, что в Скопле «была сформирована делегация, которая посетит все сестринские Православные Церкви и разъяснит им всю оправданность своих требований». Замещавший Патриарха митрополит Иосиф и другие архиереи Сербской Церкви негативно отнеслись к решениям Церковно-Народного Собора. 12 марта Архиерейская конференция признала действия этого Собора неканоничными и решила, что митрополиту Иосифу необходимо по возможности скорее поехать в Скопле, чтобы на месте разобраться с ситуацией и отстоять интересы Сербской Церкви[612].
В этой связи владыка 13 марта письменно обратился к коменданту Белграда с просьбой о содействии в возвращении архиереев и священников в освобожденные от врага местности и выделении ему в Скопле помещения для канцелярии. В письме отмечалось, что богослужения в Македонии до сих пор совершаются на болгарском языке, и из храмов убраны богослужебные книги на церковнославянском. В ответе министра внутренних дел от 17 марта говорилось, что он не может издать указ о допуске в Скопле митрополита Иосифа, и предлагалось вызвать священников, сообщивших о создании Македонской Православной Церкви, в Белград и на этой встрече обговорить возможность возвращения митрополита и других архиереев в Македонию. 19 марта Архиерейский Синод написал министру о готовности организовать эту встречу, но в тот же день обратился за разрешением возвращения архиереев и священников к Президиуму Совета министров Югославии. Ответ последнего от 23 мая информировал лишь о том, что по вопросу возвращения духовенства будут запрошены местные власти. Это означало замаскированный отказ[613].
В конце марта митрополит Иосиф приехал в южно-сербский город Вранье, где временно организовал Епархиальное управление и Скопленский церковный суд. Однако и там владыка имел большие неприятности со стороны местных коммунистических властей, так как поминал за богослужением проживавшего в Лондоне югославского короля Петра; в этой связи 26 марта против митрополита была даже организована уличная демонстрация. Из Вранье Владыка извещал Синод о положении дел в Македонии, в том числе о контактах инициативного комитета и представителей властей с Поместными Православными Церквами с целью добиться признания новой церковной организации. При этом митрополит так писал о членах инициативного комитета: «Люди, которые руководят местной Церковью, находятся под чужим руководством и делают то, что им поручают с этой стороны [т. е. со стороны руководства компартии]»[614].
Особенное внимание митрополита Иосифа вызвал разговор министра Народной Республики Македония Эмануела Чучкова с главой приезжавшей в апреле 1945 г. в Белград делегации Московского Патриархата епископом Сергием (Лариным). В ходе этой беседы министр просил Московскую Патриархию не только признать Македонскую Православную Церковь, но и помочь в ее организации, в частности прислать своего архиерея для руководства новой Церковью. Однако эти переговоры закончились безрезультатно. В июле 1945 г. в своей беседе с министром внутренних дел Владе Зечевичем епископ Браничевский Вениамин сказал о неправильности существования в Македонии Церкви без архиерея и получил ответ, что в республике существует Церковный совет, который управляет жизнью епархий, и кроме того приглашен некий епископ из России (здесь министр явно выдавал желаемое за действительное)[615].
12 октября 1945 г. глава сербской Американско-Канадской епархии епископ Дионисий в опубликованном в прессе открытом письме Московскому Патриарху Алексию выразил удивление, что Русская Церковь «не поднимает голоса против изгнания сербских епископов из Южной Сербии и Македонии, на чьи места пришли болгарские епископы: Софроний и другие, которые там и остались все до настоящего дня. Мы знаем, что Ваша Святость благосклонно глядит на дела Болгарской Православной Церкви, и помогли ей скинуть с нее семидесятипятилетнюю схизму. Но политика болгарских епископов в югословенской Старой Сербии и Македонии, как и политика создания “Независимой Македонской Православной Церкви”, в сущности, есть призывание о помощи тем антицерковным сербским и разным другим элементам, которые радуются разбитию единства Сербской Православной Церкви и сербского народа. Вашей Святости, вероятно, известно, что белградское радио в конце августа месяца объявило, что скоро будет приступлено к избранию главы “Независимой Православной Церкви в Македонии”. Мы молим Вашу Святость воспрепятствовать этому избранию, а если и произойдет оно, то не признавать его»[616].
Эти упреки в основном были несправедливы: Московская Патриархия не хотела портить отношения с правительством Югославии и вмешиваться во внутренние дела страны, поэтому и не заступилась за двух высланных из Македонии сербских архиереев, никаких же правящих болгарских епископов в 1945 г. в республике уже не было. Правда, во время пребывания митрополита Иосифа во главе делегации Сербской Церкви в Москве в конце января – начале февраля 1945 г. его безрезультатно убеждали признать основание Македонской Церкви. По мнению сербской исследовательницы Радмилы Радич, – «вероятно, за идеей о создании Македонской Православной Церкви стояла Русская Православная Церковь, то есть интересы советской внешней политики». Однако это утверждение лишено всяких документальных оснований[617].
Убедившись в негативной реакции митрополита Иосифа, Московская Патриархия, несмотря на неоднократные предложения со стороны югославских властей, осталась верна своей дружбе с Сербской Православной Церковью, не признала Македонскую Церковь и не помогла в ее организации. Сам владыка Иосиф в своих мемуарах писал, что приезжавшая в апреле 1945 г. в Югославию делегация Московского Патриархата отказалась от встречи с прибывшими в Белград представителями македонского духовенства и не поддержала желавших отделиться от Сербской Церкви[618]. В разговоре же с членами Сербского Синода участники русской делегации выразили уверенность, что этот конфликт может быть решен по примеру положения Украинской Православной Церкви в составе Московского Патриархата (то есть предоставлением автономного статуса)[619].
В ответном письме епископу Американско-Канадскому Дионисию, отправленном в декабре 1945 г., Патриарх Алексий подчеркивал: «Когда представители Македонской Церкви обратились к нам с просьбой поддержать их стремление к автокефалии, мы отклонили ее и пренебрегли ответом, не желая ничем мешать Сербской Православной Церкви. Ни одна из образовавшихся в Югославии самостийно, без согласия Сербской Церкви, автокефальная Церковь, как поступившая против священных канонов, не может быть нами признана»[620].
В итоге Македонскую Православную Церковь так никто и не признал, но борьба за ее создание продолжалась. В письме от 27 июля 1945 г. члены инициативного комитета выразили митрополиту Иосифу свое недовольство тем, что в Македонии распространяется официальный печатный орган Сербской Церкви журнал «Гласник», за пределами республики – в г. Вранье создан Скопленский церковный суд, и Синод по своему желанию выделяет материальную помощь епархиям Южной Сербии, между тем как уже существует «Македонская Народная Православная Св. Климентовская Церковь». В ответ Архиерейский Синод в своей резолюции от 29 сентября указал, что не может признать самостоятельность и независимость Церкви в Македонии, так как решением Константинопольского Патриарха в 1920 г. Македония была передана в юрисдикцию Сербской Церкви, да и раньше она принадлежала к Печской Патриархии. Кроме того, Синод с негодованием подчеркнул, что члены инициативного комитета сами себя поставили самостоятельными и равноправными Священному Архиерейскому Синоду[621].