Сам Владыка Гермоген на допросе 20 июня 1945 г. заявил, что он выступал против этой епископской Хиротонии, и даже приходское место в Високе (вблизи Сараево) было предоставлено о. Спиридону в сентябре 1943 г. Министерством юстиции и культов без согласования с ним: «Архимандрит Николай из Сараева сообщил мне в 1943 г., что Мифка совершил нарушение канонов Сербской Православной Церкви, обвенчав мужа со второй женой, хотя тот не был разведен с первой. Я дал распоряжение провести расследование моему архимандриту Николаю. В 1943 г. министр юстиции и культов д-р Цанки потребовал от меня согласия на Хиротонию Спиридона Мифки во епископа Сараевского. Я отказался дать свое согласие министру и сообщил ему, что против Спиридона Мифки ведется церковное расследование. После этого меня вызвал к себе поглавник и в присутствии министра д-ра Цанки предложил мне согласиться с Хиротонией Мифки во епископа Сараевского. На мой ответ, что я не могу дать такого согласия, поглавник сказал мне, что берет на себя всю ответственность за это, а министр Цанки тем временем прочитал телеграмму Румынского Патриарха, в которой тот сообщал, что митрополит Виссарион (Пую) приезжает в Загреб для Рукоположения Мифки. После этого Павелич сказал мне, что больше не существует причин противиться Рукоположению Мифки, и я согласился с этим предложением и произвел Хиротонию вместе с Виссарионом (Пую)». При этом митрополит Гермоген подчеркнул, что он не знал о лишении о. Спиридона священного сана Сербской Православной Церковью и, естественно, не мог сообщить об этом митрополиту Виссариону[501].
Так как для канонического совершения архиерейской Хиротонии требовалось как минимум два иерарха, хорватские власти еще за пару недель до указа поглавника о назначении епископом о. Спиридона (от 8 августа 1944 г.) через свое посольство в Бухаресте и румынский МИД обратились за помощью к Румынскому Патриарху Никодиму. В послании от 4 августа патриарх ответил согласием и направил в Загреб делегацию из трех священнослужителей, в том числе митрополита Виссариона (Пую). Хотя немецкий посол в Загребе в своем донесении начальству от 12 августа пытался представить это послание, как признание Хорватской Православной Церкви со стороны Румынской, на самом деле в нем не было ни одного слова о признании. Патриарх писал лишь о том, что передает Хорватской Церкви «наилучшие пожелания на будущее и поздравления с Хиротонией нового епископа»[502].
Определенную роль в переговорах с Патриархом Никодимом сыграл атташе румынского посольства в Загребе, впоследствии известный французский писатель Виргилий Георгиу. После войны он был рукоположен в Париже во иерея и в дальнейшем стал великим экономом Константинопольского Патриарха.
13 августа 1944 г. митрополит Виссарион приехал в Загреб и 15 августа вместе с владыкой Гермогеном в Спасо-Преображенском храме (в присутствии представителя Болгарской Православной Церкви) совершил епископскую Хиротонию о. Спиридона, которой хорватские власти придавали большое пропагандистское значение. Интересно отметить, что для перевозки будущего епископа в Загреб немцы предоставили архимандриту Спиридону самолет «Юнкерс-52». После Хиротонии состоялись торжественные приемы в румынском посольстве и в резиденции министра юстиции и культов Павао Цанки. 16 августа владыку Виссариона принял лично Павелич, наградивший митрополита орденом[503].
Синод Сербской Православной Церкви 11 сентября 1944 г. послал Румынскому Патриарху протест, указав в нем, что Спиридон Мифка ранее служил священником Сербской Церкви, но 16 октября 1936 г. церковным судом в Бане Луке был лишен священного сана, что 28 ноября 1936 г. подтвердил Великий церковный суд в Белграде; кроме того, он женат и имеет трех детей (в действительности о. Спиридон к 1941 г. овдовел, после чего и принял монашеский постриг)[504]. 27 марта 1946 г. Сербский Синод даже решил временно прервать отношения с Румынской Церковью[505], но свое письменное извинение Румынский Патриарх прислал в Белград только в 1948 г.
В октябре 1944 г. митрополит Виссарион, узнав о запрещении Архиерейским Синодом РПЦЗ владыки Гермогена, посетил в Вене Первоиерарха РПЦЗ митрополита Анастасия и выразил сожаление в том, что «по неосведомленности» относительно канонического положения Хорватской Православной Церкви, запрещения владыки Гермогена и «канонической неправоспособности» Спиридона Мифки принял участие в Хиротонии последнего (священноначалие РПЦЗ приняло эти извинения)[506].
Согласно докладу Каше в германский МИД от 17 августа 1944 г., епископ Спиридон был выбран хорватскими властями в качестве «наследника» митрополита Гермогена, положение которого «поколебалось». Немецкий посол отмечал, что «Мифка полностью находится под влиянием правительства и. не может исполнять свои обязанности без согласия министерства». Однако авторитет епископа Спиридона был очень низким. Он должен был приступить к службе 3 сентября, но так как православное население Сараево отнеслось к назначению епископа неблагоприятно и выражало возмущение в связи с недавним уголовным делом в отношении злоупотреблявших служебной властью священников, епископ занял должность только 1 октября. В этот день он устроил прием в своей резиденции, на котором присутствовал немецкий консул в Сараево[507].
Епископ Спиридон совершал поставления священников в своей епархии и исполнял обязанности наставника в так называемой Хорватской православной семинарии в Сараево, которая, вероятно, функционировала только несколько месяцев[508].
В своем докладе митрополиту Анастасию от 25 января 1945 г. корпусной священник Русского корпуса игумен Никон (Рклицкий) описал неожиданное посещение его первой литургии в русской церкви Сараево епископом Спиридоном: «Он около 40-летнего возраста и производит впечатление человека доброжелательного и мягкого. Я совершал проскомидию. Поздоровавшись со мной по-светски, он не чинил препятствий к совершению мною литургии в установленном для Зарубежной Церкви порядке. С протоиереем о. А. Крыжко он также сохраняет добрые отношения, не предъявляя ему затруднительных, как священнику Зарубежной Церкви, требований»[509].
Расценив участие митрополита Виссариона в Хиротонии епископа Спиридона как признание Хорватской Православной Церкви со стороны Румынского Патриархата, хорватская пресса выражала надежду на то, что вскоре последует признание других Православных Церквей. Но этого, естественно, не произошло. В одной из современных публикаций утверждалось, что митрополит Гермоген 27 июля 1942 г. через хорватский МИД получил каноническое признание из Стамбула от Вселенского Патриарха, а затем «постепенно пришло признание всех Православных Церквей, находящихся либо под оккупацией, либо под влиянием стран “Оси” как союзнических держав»[510]. Однако это не так, не только Константинопольский Патриархат, но даже Церкви союзных Германии, Румынии и Болгарии официально так и не признали Хорватскую Православную Церковь.
Вскоре режим Павелича начал рушиться. Югославская армия заняла Сараево 6 апреля 1945 г., епископ Спиридон переехал в Загреб. 11 апреля в Спасо-Преображенской церкви состоялось последнее торжественное архиерейское богослужение владык Гермогена и Спиридона в присутствии представителей хорватского правительства, руководства усташей и немецкого посольства[511].
Последним же обращением митрополита Гермогена к своей пастве стало Пасхальное послание, в котором владыка, как и раньше, предупреждал об опасности, грозящей миру в лице безбожного коммунизма: «Берегитесь, чада мои духовные, тех, которые в священных ризах обращаются к вам вместо креста с кровавым ножом и оружием в руках, ибо они не воинствуют за Христа, но за нечестивого, стремящиеся прельстить вас и отравить души ваши! Берегитесь всех тех, которые говорят о свободе под красной звездой, ибо там нету свободы, там только бедствие и несчастие. В их временном царствии владеет только одна свобода – хула на Бога Вседержителя, Его Воскресшего Сына и Духа Святаго. В христианской любви и братском прощении, возлюбленные братья и чада наши духовные, поздравим друг друга радостным Пасхальным приветствием – Христос Воскресе»![512]
Уже перед самым взятием Загреба Народно-освободительной армией Югославии – 6 мая, согласно некоторым источникам, произошло поставление митрополита Гермогена в Патриархи. Как показал сам владыка на допросе 26 мая 1945 г., он сначала отказывался от предложения правительства быть наименованным Патриархом Хорватской Православной Церкви, но после категорического заявления начальника отдела культов Министерства юстиции и культов Р. Главаша, что по уставу митрополит должен принять эту должность и титул Патриарха, согласился. Видимо, здесь повлияли возраст владыки и плохое состояние здоровья, которое один из близких к нему людей охарактеризовал как «старческое изнеможение»[513].
8 мая Загреб был взят югославской армией. В этот день перестала существовать Хорватская Православная Церковь, уже 10 июня, после переосвящения загребского Спасо-Преображенского храма, в нем стал служить священник Сербской Православной Церкви о. Илия Чук. Павелич бежал в Австрию, затем в одежде католического священника перебрался в Италию, позднее скрывался в Аргентине и Испании, где и скончался в 1959 г. Папа Иоанн XXIII благословил умирающего Павелича, и тот умер, держа в руках четки, подаренные ему Пием XII. По некоторым сведениям, перед отъездом из Загреба поглавник предложил митрополиту Гермогену (вместе с клиром) уехать с ним в Австрию, но владыка отказался, как и всё загребское православное духовенство. На допросе 26 мая 1945 г. митрополит показал, что ему предоставлялась машина, которая должна была доставить его к уходившему из Загреба поезду, однако он «решил остаться, так как не чувствовал себя виноватым»[514].
По словам М.А. Шардт-Купчевского, митрополит Гермоген заявил: «Нас здесь мало, но у нас есть епископство и духовенство православное, и совесть наша спокойна. В эти скорбные времена мы сохранили Православие от растления. Мы готовы дать отчет во всех своих деяниях за время нашего служения перед свободно созванным Собором братской Сербской Церкви с участием архиереев Русской Зарубежной Церкви»[515].
По свидетельству же В.А. Маевского, митрополит «подвижнически нес взятый на себя крест и мужественно защищал вверенную ему русскую (а также запуганную и провоцируемую сербскую) паству, оставаясь с ней до последнего момента. Когда же советские войска приблизились к Загребу, то митрополит Гермоген, – уступая настойчивым просьбам своей паствы, – согласился покинуть город. Но его автомобиль был захвачен партизанами, и старца-владыку, вместе с сопровождавшим его регентом Космаенко, зверски убили»[516].
В своем рассказе В.А. Маевский не вполне точен. Владыка Гермоген был арестован югославскими коммунистами 8 мая вместе с протодиаконом Алексием Борисовым, при этом, по воспоминаниям некоторых свидетелей, над престарелым митрополитом издевались, якобы водя его голым по улицам, но в день ареста не убили. Епископа Спиридона, который успел скрыться из Загреба, арестовали 22 мая. Регент хора Спасо-Преображенской церкви А. Космаенко и некоторые другие церковнослужители пропали без вести (вероятно, были убиты коммунистами).
В середине июня Заместитель Сербского Патриарха митрополит Иосиф обратился к министру внутренних дел титовского правительства В. Зечевичу с просьбой подробно допросить митрополита Гермогена о Хорватской Православной Церкви, в деятельности которой «много неясного». Об этом же ходатайствовал и Сербский Синод, однако их просьбы не были выполнены[517].
23, 26 мая и 20 июня были проведены допросы митрополита Гермогена. Рассчитывая использовать выросший авторитет Московского Патриархата в Югославии, владыка 23 мая заявил следователю, что обратился к находившемуся в 1944 г. в окрестностях Вены русскому протопресвитеру Михаилу Виноградову с предложением передать просьбу о признании себя главой Церкви в Хорватии Московскому Патриарху Сергию (с которым о. Михаил был близко знаком). Позднее о. М. Виноградов якобы передал митрополиту Гермогену ответ о том, что «патриарх дает свое согласие» и владыка может принять место митрополита Хорватского[518]. Это заявление, несомненно, было придумано от начала до конца. Такое согласие было абсолютно невозможно, как и контакты о. Михаила с Патриархом Сергием через линию фронта; видимо, митрополит хотел ввести в заблуждение следователя. Симптоматично здесь и стремление дистанцироваться от Русской Православной Церкви Заграницей.
Отвечая на вопрос о причине неподчинения решениям Архиерейского Синода РПЦЗ, владыка Гермоген также попытался оправдаться ссылкой на позицию Московского Патриархата: «Русский Патриарший Синод запретил священнослужение председателю Синода Русской Православной Церкви Заграницей митрополиту Анастасию, и именно поэтому я не хотел признавать его власть надо мной, как и власть эмигрантского Русского Синода. Однако ни мне, ни Феофану Русский Синод в Москве никогда не запрещал священнослужение. Также было запрещено священнослужение всем тем епископам, которые и в дальнейшем станут сотрудничать с запрещенными в священнослужении архиереями, такими как Анастасий. Поэтому я при первой возможности вышел из эмигрантской Русской Церкви и перешел в Хорватскую Православную Церковь»[519].