Вскоре помимо инициативного комитета и правительство республики Македония выразило Архиерейскому Синоду протест по поводу указанных действий и запросило финансовую помощь приходскому македонскому духовенству (из тех 15 млн динар, которые югославское правительство выделяло Сербской Церкви). Однако Синод отказал в финансовой поддержке, признал действия инициативного комитета самовольными и неканоничными и призвал македонское духовенство покориться своим законным церковным властям[622].
11 октября делегацию инициативного комитета принял И. Броз Тито, который поинтересовался делами «Народной Церкви» и обещал ей материальную поддержку. В результате 13 ноября Министерство финансов выделило Македонской Церкви в качестве временной помощи 1 млн динар[623].
Опасаясь влияния священноначалия Сербской Церкви на паству, члены инициативного комитета совместно с властями настаивали на том, чтобы не было никаких контактов Синода с духовенством и мирянами в Македонии. Однако в республике все-таки были недовольные неканоническим отделением от Церкви-Матери – собравшиеся 1 января 1946 г. на конференцию в Битоле 32 священника приняли резолюцию: просить Священный Архиерейский Синод разрешить организовать в Македонии автономную Церковь, которая бы оставалась в канонической связи с Сербским Патриархатом[624].
Когда в феврале – марте 1946 г. в Белград вновь приезжала делегация Московского Патриархата во главе с епископом Сергием (Лариным), группа священников (автокефалистов) из Скопле ходатайствовала об их приеме этим владыкой; одновременно епископ получил телеграмму от протоиерея Кирилла Стоянова, в которой говорилось о желании священства и народа Македонии автономии, а не автокефалии своей Церкви. Владыка Сергий не принял македонскую делегацию, но она 27 февраля посетила митрополита Иосифа и в беседе с ним упорно настаивала на предоставлении автокефалии[625]. В результате 18 марта владыка Иосиф прямо спросил приглашенного на заседание Архиерейской конференции епископа Сергия: «Каково отношение Московской Патриархии к проискам македонских священников против Сербской Церкви?» – и получил вполне удовлетворивший его ответ[626].
При этом часть русских священников и монахов – эмигрантов осталась служить в Македонии после окончания Второй мировой войны и фактически входила в состав Македонской Православной Церкви. Среди них можно назвать несколько бывших насельников русских обителей Афона. Так, например, игумен Ананий (Герасимов) приехал со Святой Горы в Македонию в 1921 г. Здесь о. Ананий был насельником, а затем и духовником нескольких монастырей в Скопленской епархии, и всюду он оставил глубокий след в душе братии и посещавших монастырь паломников. Игумен подвизался в монастыре св. Георгия в с. Делядровци, в монастыре Пресвятой Богородицы вблизи с. Побожье, в монастыре св. Георгия в с. Беляковци, а с 1936 г. в одном из самых больших женских общежительных монастырей Македонии – обители св. Иоакима Осоговского. О. Ананий был духовником этого монастыря, заботился о молитвенной и духовной жизни инокинь вплоть до своей кончины 1 января 1963 г. Другой святогорец – игумен Варсонофий (Колыванов) с 1930-х гг. служил духовником монастыря Пресвятой Богородицы в с. Побожье, где скончался и был похоронен 16 февраля 1955 г. Еще один русский святогорец – монах Серафим скончался и был погребен в 1960 г. в монастыре Свт. Николая Чудотворца в с. Любанци, где до этого провел около 20 лет. Местом погребения его мощей служит колокольня, которую он сам и построил. При этом отцы Варсонофий и Серафим после войны часто подвергались притеснениям со стороны коммунистических властей[627]. Бывший валаамец иеромонах Исидор и после войны подвизался в монастыре св. Афанасия в с. Лешок, где скончался 20 апреля 1952 г.[628]
Русская община сестер пребывала в Кичевском монастыре до 1945 г., после чего во главе с игуменьей Диодорой они перешли в Благовещенский монастырь Белградской митрополии, но при этом семь русских монахинь-послушниц остались в Кичевской обители Благовещения Пресвятой Богородицы. Из них наиболее известной была схиигуменья Салафаила (в миру Нина Линдебанова, 1890–1988). Она родилась в г. Холм (Российская империя) в богатой еврейской семье и после видения ей в 14 лет Божией Матери убежала из родительского дома в Леснинский женский монастырь, где была крещена, и позднее приняла монашеский постриг с именем Агриппина. В 1920-е гг. она проживала в русском Хоповском монастыре в Сербии, а с 1936 г. – в Кичевском монастыре. Во время войны инокиня заболела раком, и когда надежды на спасение не было, обратилась к Богородице перед Ее чудотворной иконой со словами: «Пречистая Дево, если оставишь меня жить, я никогда не покину Тебя!» Поэтому в 1945 г. мать Салафаила с шестью другими русскими инокинями осталась в Кичевской обители. Все они позднее были погребены вместе с ней на монастырском кладбище: схимонахиня Варвара, монахини Рафаила, Таисия, Олимпиада, Варвара и послушница Елена[629].
Русское сестричество в монастыре Пресвятой Богородицы у с. Побожье также перестало существовать в 1945 г., когда большинство сестер расселились по разным монастрям Македонии и Сербии. Однако несколько русских монахинь все-таки остались в прежней обители. В важном духовном центре Македонии – Спасо-Преображенском монастыря в с. Зрзе (вблизи г. Прилепа) с 1948 г. пребывали схиигуменья Ирина (в миру Зоя Косицкая, 18911962) и послушница Анна (впоследствии схиигуменья Параскева). В тот период, когда мать Ирина была настоятельницей Спасо-Преображенской обители (до 1962 г.), духовниками в ней служили русские эмигранты – архимандрит Григорий и иеромонах Савватий. Духовное чадо схиигуменьи Ирины – сестра Анна 16 апреля 1967 г. была пострижена епископом Преспанско-Пелагонийским Климентом в малую схиму с именем Параскева и назначена настоятельницей монастыря. Скончалась она через несколько недель после поездки в СССР в 1975 г. На постаменте ее надгробия в виде русских восьмиконечных крестов вырезаны слова: «Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил». Кроме того, русская монахиня Екатерина до середины 1950-х гг. пребывала в Михаило-Архангельском монастыре в Вароше (г. Прилеп), монахиня Марина – в монастыре св. Илии Пророка в с. Мирковицы и т. д. Следует упомянуть также, что в 1950-1960-х гг. в Битоле еще действовала русская церковь[630].
Служащий ныне в составе клира Македонской Православной Церкви игумен Никон (Трайковский) в своей монографии отмечал: «После Второй мировой войны, а в особенности после “эры Информбюро”, приходские священники – выходцы из России чаще всего продолжали служение в тихих сельских храмах, не привлекая внимание новых властей. Незначительная их часть переселилась в другие страны, в которых Русская Заграничная Церковь имела потребность в организации церковной жизни, и лишь единицы решили уехать в советскую Россию, русские клирики, даже несмотря на кризисные годы Информбюро оставшиеся в Македонии, служили под омофором только что возобновленной Охридской Архиепископии Македонской Православной Церкви. Многие русские священнослужители опосредованно содействовали открытию двух духовных учебных заведений – Среднего богословского училища и Богословского факультета в Скопье»[631].
Между тем церковная борьба в Македонии продолжалась довольно долго. Открытый конфликт между сторонниками автономии и автокефалии произошел на состоявшейся 8-10 мая 1946 г. Скупщине православного македонского духовенства в Скопле. Накануне – 2 мая два члена инициативного комитета (отцы К. Стоянов и Н. Апостольский) «от имени Церковно-Народного Собора» обратились к Синоду Болгарской Православной Церкви с обширным посланием, в котором излагалась история Охридской архиепископии, причем отмечалось, что «с деятельности св. Климента и св. Наума в Охриде начался светлый период в истории македонских славян», и указывалось, что созванный без всякого принуждения священством и народом Македонии 4 марта 1945 г. Церковно-Народный Собор принял решение о возобновлении Охридской архиепископии и организации Македонской Православной Церкви с народным епископом и народными священниками. В послании выражалась надежда, что самостоятельная Македонская Церковь будет признана в качестве равноправного члена организуемой Православной Церкви Югославии, и содержалась просьба к Болгарской Церкви-Сестре помочь «в правильном разрешении их церковных просьб», поскольку «так хочет весь православный народ Македонии»[632]. Однако Болгарский Синод, не желая идти на прямой конфликт с Сербской Церковью, не стал вмешиваться в это дело.
Положение автокефалистов еще больше осложнилось после возвращения в Югославию в ноябре 1946 г. Сербского Патриарха Гавриила. Инициативный комитет запретил поминать его в храмах, но был вынужден пойти на переговоры, в принципе признав верховенство Сербского Патриархата. Переговоры проходили 10 мая 1947 г. в Белграде и закончились неудачей. Патриарх был готов предоставить Церкви в Македонии значительную самостоятельность во внутренних делах, однако настаивал на возвращении в Скопле митрополита Иосифа, с чем категорически не соглашались члены македонской делегации[633]. Они, несомненно, чувствовали за собой мощную поддержку, так как не только македонские коммунисты, но и руководство Югославской коммунистической партии, которому было выгодно ослабление и раздробление Сербского Патриархата, активно поддержали отделение Македонской Православной Церкви.
В частности, председатель Совета министров Югославии Э. Кардель в состоявшейся 9 сентября 1947 г. беседе с послом СССР в Белграде А.И. Лаврентьевым заявил: «Македонское население не принимает и не примет реакционно настроенных епископов, которые раньше славились и сейчас славятся как великосербские шовинисты. Гавриилу это хорошо известно. На днях к Гавриилу явится делегация от священников Македонии, которая выставит требование о восстановлении прежнего статута Церкви, согласно которому епископы избирались снизу священниками. Эта делегация также заявит Гавриилу, что Македония хочет единства всей Православной Церкви, но она, в то же время, хочет иметь некоторую автономию в деле избрания епископов. Если Гавриил не согласится с этим требованием, то македонские священники изберут главу своей Церкви, который, хотя и не будет считаться епископом, но будет пользоваться его правами. В конечном счете, Гавриил вынужден будет согласиться с этим положением вещей»[634]. Однако Сербский Патриарх, несмотря на сильное давление руководства страны, так и не дал своего согласие на выполнение данных требований.
Ситуация несколько изменилась в конце 1940-х гг., после разрыва югославских коммунистов с Советским Союзом и возглавляемым им блоком социалистических стран. В Македонии начались жестокие репрессии проболгарски настроенных священников, многие из которых возглавляли движение автокефалистов. Так, например, в 1948 г. был арестован и приговорен к 8 годам лишения свободы за «использование Церкви, как средства для укрепления болгарской фашистской власти в Македонии (сбор средств на немецкие войска на Восточном фронте, поминание за богослужением Гитлера и болгарского царя Бориса) один из активных деятелей Македонской Церкви скопленский священник Стоил Давидов[635].
В то же время у правительства И. Броз Тито появилась идея создать «единую Автокефальную Македонскую Православную Церковь», включавшую отошедшие в Болгарии и Греции части Македонии (то есть не только Вардарскую, но и Эгейскую и Пиринскую Македонию), чтобы иметь инструмент вмешательства в дела этих стран. В данной связи власти страны были даже готовы пойти на серьезную уступку, признав главой новой Церкви митрополита Скопленского Иосифа.
В беседе с первым секретарем советского посольства А.М. Зубовым 23 марта 1950 г. Патриарх Гавриил сообщил, «что некоторое время тому назад его посетили премьер Македонии Лазо Колишевский и ген. секретарь правительства Джурич, которые требовали от него, чтобы он признал автокефалию за Православной Церковью НР Македонии. По словам патриарха, он отказал, сказав, что если он признает автокефалию за Православной Церковью НР Македонии, то это может привести к тому, что он должен будет признать такие же права за Церквами Черногории, Боснии и Герцеговины и другими. Колишевский и Джурич. на это ему ответили, что Православная Церковь НР Македонии занимает особое положение, ибо македонцы православного вероисповедания проживают не только в НР Македонии, но также и в Болгарии и Греции. Колишевский и Джурич рекомендовали Патриарху Гавриилу в качестве главы будущей самостоятельной Церкви НР Македонии митрополита, который в настоящее время возглавляет Скоплянскую епархию Сербской Православной Церкви, но они также были не против обсудить любую кандидатуру, которую смог бы порекомендовать Патриарх Гавриил. Беседа Колишевского и Джурича с Патриархом Гавриилом, по словам последнего, не привела ни к каким результатам»[636].
Вскоре Патриарх Гавриил скончался, и избранный 2 июля 1950 г. Сербским Патриархом владыка Викентий (Проданов) под давлением властей в первом же своем интервью корреспонденту югославского телеграфного агентства в день интронизации сказал, что «вопрос о предоставлении автокефалии Македонской Православной Церкви приближается к успешному разрешению»[637]. На проходившем 26 декабря 1950 г. расширенном заседании Главного комитета Союза православных священников Югославии секретарь Союза Ратко Елич в отчетном докладе также отметил, что «церковный вопрос НР Македонии созрел для разрешения и можно надеяться, что он будет решен на первом заседании Архиерейского Собора. Македонское духовенство заняло правильную позицию и самым решительным образом выступило против великоболгарской пропаганды, которая пыталась через Церковь проводить имформбюровскую политику»[638].
Однако подавляющее большинство сербских архиереев продолжало занимать в этом вопросе непримиримую позицию, что должен был учитывать Патриарх Викентий. В своей беседе с послом Великобритании Ч. Пиком в конце декабря 1950 г. он сказал о своем намерении «делать всё, что в его силах, чтобы заставить замолчать шовинистически настроенных священников Македонской Церкви, так как считает, что единство должно быть сохранено любой ценой. Патриарх выразил надежду, что к весне 1951 г. ему удастся найти удовлетворительное решение и этой проблемы. Викентий предполагает достичь с Церковью Македонии определенный компромисс. Так, например, Македонской Церкви будет предоставлено право совершать богослужения на родном языке»[639].
«Определенный компромисс» удалось достичь только через семь с лишним лет. Состоявшийся 4–6 октября 1958 г. в Охриде Церковно-Народный Собор с участием 220 священников и мирян еще раз объявил восстановление древней Охридской архиепископии и основание автономной Македонской Православной Церкви. На Соборе были избраны глава Церкви – ее первый митрополит в лице молодого сотрудника Сербской Патриархии епископа Дионисия и епископы для трех епархий: Скопийской, Охридско-Битольской и Златовско-Струмицкой. Новая Церковь заявила, что пребывает в каноническом единстве с Сербской Православной Церковью в лице ее Патриарха. В июне 1959 г. Сербский Священный Архиерейский Собор признал автономию Македонской Церкви, и в следующем месяце избранные епископы были рукоположены митрополитом Дионисием и сербскими архиереями.
Осенью 1966 г. Македонская Православная Церковь официально обратилась к Сербскому Патриархату с просьбой предоставить ей автокефальный статус, но 3 декабря 1966 г. Священный Архиерейский Собор Сербской Церкви отверг эту просьбу. 17–19 июля 1967 г. в Охриде состоялся новый Церковно-Народный Собор, основываясь на резолюции которого Священный Синод Македонской Церкви 19 июля провозгласил ее автокефалию при открытой поддержке правительства Республики Македония. Митрополит Дионисий получил новый титул «архиепископ Охридский и Македонский». Вскоре Македонская Православная Церковь перешла на новоюлианский календарь, к моменту объявления своей автокефалии она насчитывала 334 священника, служивших в 400 приходах и окормлявших около миллиона верующих, или две трети населения Македонии. В сентябре 1967 г. Сербский Священный Архиерейский Синод объявил Македонскую Церковь раскольничьей религиозной организацией и порвал с ее иерархией всякое литургическое и каноническое общение, хотя и сохранил его с простыми верующими. Это решение было поддержано другими Поместными Православными Церквами, ни одна из них до настоящего времени не признала каноничности Македонской Церкви[640].
Глава III
Православные Церкви союзных Германии стран