Это потребовало и других перемещений. 5 июля настоятелем церквей св. Василия Великого в Уйвидеке и прп. Сергия Радонежского в Врбасе владыка Серафим временно назначил священника Николая Чистякова, а настоятелем церкви свт. Николая в Сабадке – священника Владимира Родзянко; тогда же псаломщик Николай Фектушев был определен во диакона. К середине 1944 г. число русских приходов в Венгрии достигло восьми, последним – в начале февраля был создан приход в русском с. Плавна с новым домовым храмом свт. Николая. Его настоятелем стал рукоположенный епископом Иринеем, по просьбе митрополита Серафима, во священника о. Михаил Толмачёв[1071].
С 1943 г. в Венгрии появились угнанные с оккупированной территории СССР остарбайтеры (в основном женщины), которых сразу же стали окормлять местные русские священнослужители. При Миссионерском совете был сразу же создан отдел духовной и социальной помощи русским девушкам во главе со священником Василием Колюбаевым. В январе 1944 г. отцы Василий Колюбаев и Владимир Родзянко совершили рождественское богослужение в рабочем лагере русских девушек вблизи Сабадки, при этом пел хор работниц, организованный о. Владимиром. Сабадский комитет Русского Красного Креста активно помогал девушкам продуктами и одеждой и в конце концов с помощью духовенства добился их освобождения из лагеря и распределения работницами по семьям венгерских крестьян[1072].
Приближение конца войны вновь резко изменило ситуацию. В сентябре 1944 г., когда советские войска подошли к границам Венгрии, была закрыта русская гимназия в Уйвидеке. Вскоре оказалась разрушена бомбой церковь в Сабадке и «ввиду военных событий» закрыта церковь в Врбасе. Значительная часть русских эмигрантов, небезосновательно опасаясь возможных репрессий, стала уезжать в западном направлении (в частности, иеромонах Сергий из Будапешта уехал в Париж, а священник Николай Чистяков из Нови Сада в австрийский Грац), однако большинство осталось.
В 1979 г. протоиерей Владимир Родзянко в одном из писем вспоминал: «При наступлении Красной армии мой владыка епископ Ириней, напомнив мне житие св. Поликарпа Смирнского, сказал, что он лично от своей паствы никуда не уйдет (даже если это ему будет стоить жизни, что фактически и случилось!) и то же советовал сделать и мне. Я остался с паствой. Фактически это означало осуществление на деле, а не только в теории, полного евхаристического общения с Русской Церковью в России и ее епископами»[1073].
В своих недавно опубликованных воспоминаниях о. Владимир привел другие интересные подробности: «Осенью 1944 г. я получил письмо от матери. Она сообщила, что они собираются уезжать. Просят принять решение. За мной приехал один русский эмигрант. Десять дней ждали все прихожане: уеду или нет. Но я не наемник, а пастырь. Остался со своей паствой». В то время священник служил в церкви с. Станишиче и своими решительными действиями фактически обеспечил сдачу немцами села без боя[1074].
В связи с отъездом о. Николая Чистякова свободного русского священника в Нови Саде не оказалось, и епископ Мукачевско-Пряшевский Владимир с согласия епископа Иринея в марте 1945 г. назначил настоятелем церкви свт. Василия Великого хорошо знавшего русский язык сербского иеромонаха Иоанна (Стойковича), принявшего перед этим монашество в русской церкви Пресв. Троицы в Белграде. Отец Иоанн служил настоятелем храма до апреля 1953 г. Уехавшего в Германию регента хора Васильевской церкви В.Ф. Григорьева сменила Е.Ф. Мазаракий[1075].
С приходом советских войск области, отторгнутые Венгрией от Югославии, вновь вернулись в состав последней, и с ними – все русские общины, кроме двух будапештских. Уже 31 января 1945 г. на Всероссийском Поместном Соборе в Москве была принята «Инструкция по управлению русскими приходами в Банате», освобожденном тогда советской армией. Эти приходы первоначально вошли в состав Московского Патриархата. В апреле, вскоре после подписания Советско-югославского договора о дружбе и взаимопомощи, было образовано «Общество по культурному сотрудничеству Воеводины с СССР», в котором Д.В. Скрынченко занял должность библиотекаря, передав обществу библиотеку «Русской Матицы» (он скончался в 1947 г. и был похоронен на русском отделении Успенского кладбища Нови Сада).
О. Владимир Родзянко 3 апреля 1945 г. писал Патриарху Московскому Алексию I: «Выражая Вашему Святейшеству желание послужить Святой Церкви Русской, духовным чадом которой (наравне с Сербской Церковью) я себя считаю, я всецело предоставляю себя в распоряжение Вашего Святейшества в надежде, что моя работа как научного церковного работника будет полезна Матери Церкви и Родине»[1076].
30 октября 1945 г. Патриарх Алексий I учредил пост благочинного русских православных приходов в Югославии, с 30 декабря ему подчинялся и русский приход в Нови Саде. В то же время шесть приходов Воеводины в составе особого русского благочиния фактически подчинялись и епископу Бачскому. Владыка Ириней еще в конце 1944 г. был лишен новыми югославскими властями возможности управлять епархией, он был на полтора года подвергнут домашнему аресту, якобы за «бездействие» в защите сербов от венгерских оккупантов. Однако 15 марта 1946 г. владыка вновь вернулся к своему служению и 15 апреля того же года возвел благочинного священника Василия Колюбаева в сан протоиерея.
Епископ Ириней также остался председателем Русского Миссионерского совета, который еще несколько лет продолжал свою церковно-просветительскую деятельность. Первые послевоенные годы продолжал выходить и бюллетень благочиния. После возвращения епископа Иринея к служению снова была открыта опечатанная несколько месяцев русская церковь свт. Василия Великого в его Архиерейском доме, при этом богослужения продолжали совершаться и в используемой русскими новосадской церкви свт. Николая.[1077]
Однако вся эта деятельность продолжалась недолго. В 1947 г. начались массовые репрессии русских эмигрантов в Югославии, в том числе священнослужителей (в частности, о. Владимир Родзянко в 1949 г. был приговорен к восьми годам заключения, из которых отсидел два). В результате русское благочиние фактически было разгромлено, русская же церковь свт. Василия Великого в Нови Саде в 1953 г. перешла в юрисдикцию Сербского Патриархата, а в 1955 г. вообще оказалась упразднена[1078]. Благочиние же Московского Патриархата в Венгрии сохранилось до настоящего времени.
Глава IV
Православная Церковь в Италии и на оккупированных итальянскими войсками территориях
1. Православные общины в Италии
Особую, отличающуюся от немецкой, церковную политику в годы Второй мировой войны проводили на оккупированной ими территории итальянские войска в лице своей военной администрации. Хотя возглавляемая Бенито Муссолини фашистская Италия выступала военной союзницей нацистской Германии, между ними существовали значительные различия в области идеологии, в частности в отношении к христианским Церквам.
К началу Второй мировой войны на территории Италии имелось семь русских православных общин, в основном при построенных в начале XX в. Российской империей храмах. При этом большинство общин: во Флоренции, Мерано, Милане и Генуе находились в составе Западно-Европейского экзархата митрополита Евлогия (Георгиевского) – в юрисдикции Константинопольского Патриарха; остальные три общины: в Риме, Барии и Сан-Ремо принадлежали к Русской Православной Церкви Заграницей.
Политическая обстановка в Италии в 1920-1930-е гг. не была благоприятной для русской эмиграции. Беженцы из России с трудом получали визу на въезд в страну, еще труднее было найти здесь работу и получить гражданство. Поэтому в Италии обосновалось относительно немного русских эмигрантов, в 1929 г., по сведениям Лиги Наций, их было 1154, среди которых значительную часть составляли дворяне[1079].
Благочинным приходов РПЦЗ в Италии являлся известный церковный деятель, выпускник Московского университета и Московской духовной академии настоятель римского храма свт. Николая Чудотворца архимандрит Симеон (в миру Сергей Григорьевич Нарбеков, 14.07.1884-17.01.1969). Этот домовый храм существовал в Риме с 1823 г., но лишь в 1932 г. он был окончательно устроен на первом этаже особняка княжны М.А. Чернышевой по проекту архитектора князя В.А. Волконского (виа Палестро, 71). Архимандрит Симеон служил настоятелем церкви свт. Николая с февраля 1916 по 3 октября 1963 гг.[1080]
В довоенный период римской, как и другим русским общинам, неоднократно приходилось защищать церковную собственность от посягательств со стороны Советского государства. Так, например, земельный участок, приобретенный до революции для строительства русского православного храма в Риме, в 1924 г. был объявлен собственностью советского посольства, а затем продан. Лишь в 1929 г. королевским указом за римским православным приходом был утвержден статус юридического лица, а в 1931 г. приход после долгих юридических разбирательств наконец вступил во владение особняком княжны М.А. Чернышёвой, еще в 1919 г. завещанным ею Русской Церкви. В устройстве храма значительную помощь оказали княгини С.Н. Барятинская, С.В. Гагарина и королева Италии Елена Савойская[1081].
Насчитывавшая 100 полноправных членов римская община оказывала русским эмигрантам постоянную благотворительную помощь, под ее наблюдением также находился русский некрополь на некатолическом кладбище Тестаччо. В разное время община устроила на этом кладбище три общие русские могилы, где были погребены десятки эмигрантов, чьи родственники не имели возможности похоронить их в отдельных могилах[1082].