Гонения на сербов сопровождалось насильственным окатоличиванием Воеводины. Русский священник Владимир Родзянко, работавший законоучителем сербской средней школы в г. Нови Сад, писал в своих воспоминаниях, что 7 апреля в день взятия города венграми он освятил новый домовый школьный храм, но в тот же день в церковь пришел католический священник, который заявил: «Если вы не вынесете весь ваш “мусор”, я всё это выброшу на помойку!» Пришлось подчиниться. О. Владимир с горечью отмечал: «Собрали всю церковную утварь, всё, что можно. А ведь эта церковь была православной, но у католического священника было право силы. Была война. И я понял, что в таких условиях у нас нет никаких прав. Они в тот момент были победители»[1010].
В конце 1940 г. под давлением властей о своем «венгерском характере» были вынуждены заявить православные румынские приходы в довоенной Венгрии и некоторые «ассимилированные» общины в Трансильвании. В это время у венгерского правительства появились планы создания собственной Православной Церкви. В частности, один из руководителей службы пропаганды Венгрии Ф. Рида в своих статьях и книге «Страны – соседи Венгрии» писал, что нельзя недооценивать значение православия как объединяющего начала у народов Юго-Восточной Европы. Свойственный католицизму наднациональный принцип был заменен в православии сращиванием религиозных и национальных сил; неоднократные попытки Римско-Католической Церкви распространить свое влияние на народы Юго-Восточной Европы закончились неудачей, поэтому для распространения в этом регионе венгерского влияния необходимо организовать Венгерскую Православную Церковь[1011].
В январе 1941 г. в Венгрии был разработан и принят новый вариант закона о Церкви, по которому конфессии, имевшие «исторические корни», имели следующее представительство в Верхней палате парламента: католики – 30 мест, реформисты – 10, лютеране – 5, православные – 2 и греко-католики – 1[1012].
Первоначально – 27 апреля 1941 г. правительство издало указ об основании Венгерско-Русинской Церкви из 200 приходов, стремясь таким образом избежать того, чтобы православные венгры составляли в новой Церкви незначительное меньшинство по сравнению с сербами и румынами. Венгерское Министерство образования и культов решило поручить руководство созданной организацией архиепископу Пражскому Савватию. Ему было предложено перевести свою кафедру из Праги на территорию Венгрии и распространить каноническую власть помимо карпаторосских и на венгероязычные приходы. Летом 1941 г. владыка на короткое время выезжал в Венгрию (что вызвало недовольство сербского епископа Будимского Григория) и временно назначил своим представителем с резиденцией в г. Хусте протоиерея Михаила Попова[1013].
Следует отметить, что свое негативное отношение к созданию Венгерско-Русинской Православной Церкви выразили как Сербский, так и Румынский Патриархаты. Так, Румынский Патриарх Никодим 22 июля 1941 г. направил Сербскому Священному Синоду послание с просьбой не давать своего согласия на создание этой Церкви. В ответном письме Синод поблагодарил Патриарха за сотрудничество в данном вопросе и заявил, что позиция Сербской и Румынской Церквей по нему полностью совпадают[1014].
В начале октября 1941 г. венгерское посольство обратилось в германский МИД за разрешением повторной поездки архиепископа. Чиновники последнего в служебной заметке от 23 октября написали, что митрополита Дионисия из Варшавы и архиепископа Савватия из Праги ожидают в Будапеште, «чтобы расспросить их относительно торжественного учреждения епископства и создания Теологической академии для православных этническо-мадьярского происхождения». Помимо собственного нежелания допускать возникновение новой Православной Церкви и таким образом допустить расширение влияния Венгрии на Балканах, руководство МИД учитывало и просьбу Румынии помешать этой акции. Поэтому 12 ноября оно отправило телеграмму генерал-губернатору Франку в Варшаву с просьбой воспрепятствовать поездке митрополита Дионисия, а когда архиепископ Савватий 23 ноября обратился в Праге за получением визы на выезд в Венгрию, ему также отказали[1015].
В ответ венгерское посольство направило в германский МИД вербальную ноту, в которой доказывало, что визит архиепископа Савватия представляет большую важность[1016]. Но эта нота не помогла. На владыку оказали давление, и он прекратил прямое участие в венгерских делах, а в мае 1942 г. даже был арестован гестапо и отправлен в концлагерь Дахау, где находился до конца войны. 8 декабря 1941 г. в германское Рейхсминистерство церковных дел обратилась «Временная организация греческо-православных венгров». В ее письме утверждалось, что еще в 1500 г. в Венгрии число православных равнялось числу католиков, сейчас же их сохранилось 20 тыс. в прежних границах и, кроме того, еще 40 тыс. проживает на бывших румынских территориях. Таким образом, их всего 60–70 тыс., но вскоре может быть несколько сот тысяч, и Православная Церковь станет серьезным соперником Католической.
Главная проблема заключалась в отсутствии епископа, в чем Рейхсминистерство и просили помочь: «По нашим сведениям, в Берлине живет греческо-православный архиепископ Серафим, кроме того, в Таллине (Ревеле) митрополит Александр, и как в Германии, так и на освобожденных территориях России и Украины имеется достаточно архиереев, которые наверняка были бы готовы пойти навстречу нашему желанию или даже вообще переселиться в Венгрию». Министерство церковных дел было склонно оказать содействие, но самостоятельно ничего решить не могло. Оно обратилось в МИД и 17 декабря получило стандартный ответ, что «Германия пока не заинтересована в. создании Греческой национальной Церкви в Венгрии»[1017].
Оказавшись в сложной ситуации, венгерское Правительство в конце 1941 г. поручило управление православными венграми и русинами, вместе насчитывавшими более 160 тыс., протоиерею Михаилу Попову, официально назначив его «администратором греко-восточных венгерских и греко-восточных русинских приходов». В число этих приходов входили общины карпатороссов, «овенгерившихся» румын, православных венгров в Трансильвании, а также приходы, основанные венграми и греками (за исключением будапештского) в период между мировыми войнами. Богослужения в них должны были совершаться на венгерском языке.
По сообщению шефа германской полиции безопасности и СД от 26 марта 1942 г. в МИД, «Попов видит свою задачу в том, чтобы создать в Венгрии влиятельную Православную Церковь с постоянной иерархией. Он хочет осенью основать в Венгрии Православную теологическую академию». Для этой цели администратор, которому подчинялось около 250 священников, набрал 80 слушателей. Главным лектором должен был стать афинский теолог, греческий архимандрит Мачар, живший в Будапеште и подчинявшийся митрополиту Константинопольского Патриархата в Лондоне. После разрыва связей с Великобританией он оказался интернирован, но затем усилиями о. Михаила Попова освобожден и назначен ректором академии[1018].
Созданная о. Михаилом Богословская академия (институт) действовала сначала в Дебрецене, а затем в Будапеште с апреля 1942 по июнь 1944 гг. На первый курс было принято 50 студентов венгерской, русинской, румынской, сербской и греческой национальностей. Преподавание велось на венгерском языке, хотя среди доцентов был один румын. Так как православных преподавателей не хватало, доцент-католик читал курс философии, а реформатский священник преподавал древнееврейский язык. Всего состоялось два выпуска студентов. В академии также был выполнен перевод ряда богослужебных текстов на венгерский язык и в определенной степени заложены основы православной богословской науки на этом языке. В 1942 г. служивший в Венгерско-Русинской Церкви священник Милан Дакич уговаривал проживавшего в Нови Саде сербского архимандрита Стефана (Илкича) стать епископом и профессором Будапештской академии, но получил отказ[1019].
Весной 1942 г. у венгерского правительства уже появилась идея создать в своей стране «большую Православную Церковь», включив туда также сербов и румын. Германское посольство в Будапеште 18 апреля сообщило, что местных румын, которые еще находятся в юрисдикции своего патриарха, хотят подчинить венгерскому церковному руководству, чтобы их было легче «денационализировать». Германский МИД опасался создания Автокефальной многонациональной Православной Церкви в Венгрии, предполагая, что таким образом эта страна будет соперничать с Германией во влиянии не только на Балканы, но и на весь православный мир. Очень обеспокоила руководителей нацистской внешней политики информация шефа полиции безопасности и СД, что о. Михаил Попов с целью создания венгерской иерархии намеревается «нелегально ввезти некоторых русских эмигрантских епископов из Сербии в Венгрию». Причем протоиерей якобы заявил: «Я могу дать им хорошее содержание и квартиры и провести всё дело, прежде чем немцы что-то об этом узнают»[1020].
Следует отметить, что опасения МИД оказались преувеличены. Как уже говорилось, за свою деятельность о. Михаил Попов был лишен Синодом РПЦЗ сана протоиерея. Общую ситуацию хорошо передает письмо митрополиту Анастасию русского священника из Венгрии о. Владимира Родзянко от 8 июня 1942 г.: «П. повис в воздухе. У него сейчас нет связи ни с каким епископом. Он создал академию в Дебрецене и домовый “кафедральный собор” в Будапеште, но вся его “мадьярско-русская” Православная Церковь сейчас напоминает наших старообрядцев, которые после раскола окормлялись или оставшимися от прежних времен, или перебегавшими к ним священниками. В результате много приходов в Прикарпатье без священников вовсе, многие приходы закрыты. Вот почему П. обратился к нашему владыке Серафиму в Берлин с просьбой о реабилитации, а через нас о том же просит Вас. П. просит, чтобы Вы делегировали какого-нибудь епископа сюда, чтобы он мог рукополагать священников. Я ответил., что вряд ли это последнее возможно, так как это противоречит канонам. Единственное, что., по моему мнению, возможно и целесообразно, это передать епархиальное управление Карпатской епархией архиепископу Серафиму Берлинскому, разумеется, предварительно получив на это согласие Сербской Патриархии». По сведениям о. Владимира Родзянко, архиепископ Серафим сообщил о. Михаилу Попову, что «сделает всё от него зависимое для нормализации церковной жизни Карпатского края»[1021].
20 июня владыка Анастасий ответил о. Владимиру, что Попов за ряд преступлений лишен сана и возвратить его по канонам невозможно, о чем архиепископ Серафим (Ляде) знает. О тяжелом положении карпаторосских приходов митрополит обещал уведомить тех представителей Сербской Церкви, от кого может зависеть обращение к владыке Серафиму с просьбой о временном принятии их в свое управление[1022].
12 августа 1942 г. уже возведенный в сан митрополита владыка Серафим (Ляде) в письме митрополиту Анастасию лично сообщил о тяжелом положении православных приходов Карпатской Руси и о том, что после ареста архиепископа Савватия всеми делами ведает «самовольно и неограниченно означенный М. Попов», предложив уже высказанный о. Владимиром Родзянко вариант решения проблемы: «Самое лучшее было бы, если бы Сербский Архиерейский Синод просил бы меня взять эти приходы в мое временное управление. Ведь сербские православные иерархи совершенно бессильны и ничего не могут сделать ради спасения этих приходов. Кроме меня никто не в состоянии оказать им поддержку и братскую помощь»[1023]. Однако Синод Сербской Церкви не дал своего согласия, с другой стороны и германские ведомства не допустили участия владыки Серафима в православной жизни Закарпатья.
Сербский Синод дважды запрашивал у премьер-министра Сербии Милана Недича информацию о состоянии Мукачевско-Пряшевской епархии и об основании Богословской академии в Будапеште. Летом 1943 г. по поручению Синода епископ Владимир (Раич) выехал в Ужгород, но 31 августа был арестован и перевезен в сербский монастырь Войловица, где оставался под арестом до 31 марта 1944 г., пока не был освобожден по ходатайству Заместителя Сербского Патриарха митрополита Иосифа. При этом епископу было запрещено возвращаться в Ужгород[1024].
В ноябре 1942 г. венгерское Министерство образования и культов предприняло еще одну попытку решить проблему, обратившись к митрополиту Анастасию (Грибановскому) с письмом, в котором предлагало владыке лично возглавить Автокефальную Венгерскую Православную Церковь и переселиться вместе с Архиерейским Синодом РПЦЗ в Будапешт, обещая солидную денежную поддержку и виллу. СД узнало об этом письме и полагало даже, что митрополит дал письменное согласие и думает тайно пересечь границу без разрешения германских органов.
Встревоженный германский МИД 8 февраля 1943 г. послал в Белград запрос, прося всячески воспрепятствовать возможной поездке. Ответ уполномоченного МИД при главнокомандующем в Сербии Бенцлера от 17 февраля гласил, что митрополит Анастасий отреагировал на предложение Министерства образования и культов уклончивым отказом, венгры же желают, чтобы глава РПЦЗ жил у них, рассчитывая оказывать влияние на православных в Германии и Румынии. 11 марта 1943 г. референт МИД Колреп еще раз указал Бенцлеру на нежелательность устремлений Венгрии для Германии. Колреп считал, что митрополит Анастасий никоим образом не отвергает венгерское предложение, а лишь находит настоящий момент неподходящим для переселения[1025].
В дальнейшем, вплоть до сентября 1943 г., германский МИД всячески препятствовал каким-либо поездкам председателя Архиерейского Синода РПЦЗ из Белграда, опасаясь, что проезжая через территорию Венгрии, он может встретиться там с представителями правительства и заключить какие-либо соглашения.
Эти домыслы германских чиновников были лишены оснований. Просмотр архивных документов Синода и митрополита Анастасия показал, что вопрос о переселении в Будапешт, тем более о возглавлении Автокефальной Венгерской Православной Церкви никогда не ставился и не обсуждался. Такую Церковь фактически создать не удалось, до конца войны сербов и большую часть румын, проживавших на территории Венгрии, продолжали окормлять их собственные епископы.