Несмотря на различные препятствия, руководство Болгарской Церкви все-таки пыталось сохранять связь с верующими в Западной Македонии. Так, например, 8 июля 1942 г. Болгарский Священный Синод решил ходатайствовать перед Министерством просвещения об открытии в Охриде пансиона Дебрского благотворительного братства и создании еще одного пансиона в Скопле для проживания изгнанных из Тетово македонцев[1266].
Так как многие македонские священники бежали в Сербию или в болгарскую зону Македонии от албанского террора, на их место были присланы православные священнослужители из Албании. Архиепископ Христофор лично рукоположил довольно много таких священников, часто не имевших необходимых знаний для принятия сана. Под давлением итальянцев руководство Албанской Православной Церкви требовало, чтобы в македонских храмах поминали короля Виктора-Эммануила III и членов его семьи, а само богослужение проводили на албанском языке. Однако «успехов» в этой области было немного. Священники в Македонии, как правило, не знали албанский язык и продолжали служить на церковнославянском, а проповедовать на македонском[1267].
Доминирование мусульман в правительстве М. Круйе способствовало дискриминации православных и в самой Албании. В 1941 г. была закрыта духовная семинария в г. Корче. Ряд православных священнослужителей подверглись репрессиям. При этом все иерархи Албанской Православной Церкви, как уже говорилось, в той или иной степени сотрудничали с оккупационной администрацией. В частности, 8 февраля 1942 г. с ее согласия Священный Синод назначил председателя албанского отделения Всемирного совета сотрудничества Церквей владыку Виссариона (Джувани) митрополитом Бератским и Валонским[1268].
Интересно отметить, что положительную оценку деятельности митрополита Виссариона дал в своем письме в Болгарский Священный Синод от 1 июля 1941 г. генеральный консул Болгарии в Тиране, описавший также, как был отмечен болгарской колонией в албанской столице праздник свв. Кирилла и Мефодия[1269].
В конце мая 1943 г. в Тиране под председательством архиепископа Христофора прошел Собор Албанской Православной Церкви. На нем был рассмотрен ряд вопросов церковно-хозяйственного управления (в том числе в Западной Македонии), церковно-судебной практики и религиозно-просветительного характера.[1270]
В годы войны архиепископ Христофор поддерживал благожелательные отношения с митрополитом Черногорским и Приморским Иоанникием. Так, например, в мае 1942 г. последний обратился к владыке Христофору с двумя письменными просьбами: разрешить одному черногорскому иеромонаху служить в Печском монастыре (в присоединенном к Албании районе), где не осталось насельников, и помочь в освобождении интернированных в албанских лагерях сербов из Метохии. Во втором письме (от 11 мая) митрополит Иоанникий также благодарил архиепископа за помощь в освобождении интернированного в Албании духовенства Черногорской епархии[1271].
В 1942 г. в албанских горах начали действовать партизанские вооруженные формирования, руководимые созданной в ноябре 1941 г. Албанской коммунистической партией во главе с Энвером Ходжей (1908–1985). Отдельные православные священнослужители активно участвовали в борьбе с оккупантами, в частности будущий глава Албанской Церкви архимандрит Паисий (Пашко Водица). Он родился в 1881 г. в д. Водица, вблизи Корчи, учился в средней школе греческого г. Кавала, в 1910 г. был рукоположен во священника, в 1912 г. подвергался мучениям и пыткам в турецкой тюрьме за свои патриотические настроения, а в 1920 г. после принятия монашеского пострига был возведен в сан архимандрита и назначен заместителем епископа Колоньи. После захвата страны в 1939 г. о. Паисий в своих проповедях призывал верующих к борьбе с оккупантами, был арестован итальянцами в октябре 1940 г., более года находился в тюрьмах Албании и Италии и после возвращения в начале 1942 г. страны снова включился в борьбу. В ноябре 1942 г. о. Паисий был избран членом национально-освободительного совета г. Колоньи и ушел в подполье. В июле 1943 г. на конференции в г. Лабиноте архимандрита выбрали членом Генерального национально-освободительного совета, в качестве делегата от округа Колоньи он в мае 1944 г. принимал участие в Перметском конгрессе, на котором был избран членом Президиума Генерального национально-освободительного совета[1272].
Активными участниками партизанской борьбы были награжденный позднее медалью протоиерей г. Поградеца Димитрий Коконеши (три его сына вступили в коммунистическую партию), подвергавшийся гонениям оккупантов священник из г. Скутари Лазарь Попович, протоиерей г. Лесковика Ставро Канджидари и будущий секретарь Священного Синода Нико Чане (в мае 1943 г. он был избран членом народного совета на освобожденной территории). Следует упомянуть также, что два албанских священнослужителя содержались в немецком концлагере Дахау[1273].
После выхода из войны фашистской Италии (8 сентября 1943 г.) Албания была оккупирована германскими войсками, которые использовали против партизан сформированную из албанцев в апреле 1944 г. десятитысячную 21-ю дивизию СС «Скандербег». Немецкие оккупационные власти назначили регентом страны католического священника Антона Харпи, а премьер-министром марионеточного правительства Малита Бушати.
С приходом в Албанию немцев архиепископ Христофор не проявлял большой активности, занимая выжидательную позицию. Он допускал сотрудничество своих ближайших помощников с германским командованием и помогавшими немцам националистическими организациями «Бали комбтар» и «Легалитет», но не осуждал открыто и тех православных священников, которые принимали активное участие в партизанском национально-освободительном движении.
Вскоре после капитуляции Италии в Косово началась новая волна гонений на сербов, продолжавшаяся с октября 1943 по март 1944 гг., последняя же вспышка террора и изгнания пришлась на август 1944 г.; всего за год немецкой оккупации края из него было изгнано 30 тыс. сербов. Албанское правительство в Тиране по соглашению с германским командованием продолжало считать Косово и Метохию своей территорией. Более того, немецкие власти расширили часть края, официально присоединенную к Албании, и его представители вошли в албанский парламент. При этом немцы окончательно передали гражданскую власть в крае местной албанской администрации, которая имела свои милицейские части (подобную политику начали проводить еще итальянцы летом 1943 г.). Всего за годы войны в Косово было убито по разным данным от 6200 до 15 тыс. человек, в основном сербов, сожжено 10 тыс. сербских домов, около 100 тыс. жителей (более трети сербского населения) изгнано из края, на их место из Албании переселили, по различным сведениям, от 8 до 45 тыс. человек[1274].
Значительную роль в Косово играла созданная в 1939 г., после итальянской оккупации Албании, профашистская организация Национальный фронт или «Бали комбтар». Вооруженные формирования балистов (6 тыс. человек) вместе с албанской фашистской жандармерией и милицией (10 тыс.), карательным полком «Косово» (1, 5 тыс.) и частями албанской правительственной армии оказали активное сопротивление Народно-освободительной армии Югославии. Города Косова были освобождены последней при содействии 5-й дивизии прокоммунистической армии освобождения Албании 17–23 ноября 1944 г. в ожесточенных боях с немцами и балистами. Однако на этом борьба не закончилась, 2 декабря 1944 вспыхнуло восстание балистов, в котором участвовало около 80 тыс. человек, подавленное только 21 февраля 1945 г.[1275]
После окончания войны Косово и Метохии была предоставлена автономия в составе Сербской республики Югославии. Православные общины края снова вошли в состав Сербской Православной Церкви, при этом многие беженцы военных лет в Косово не вернулись (коммунистические власти страны препятствовали этому). В результате доля славянского населения края еще больше сократилась: в 1948 г. из 727 тыс. его жителей албанцы составляли 68, 45 % (498 тыс.), сербы – 23, 62 % (172 тыс.), македонцы – 3, 85 % (28 тыс.) и остальные национальности (в основном мусульмане) – 4, 08 % (29 тыс.)[1276]. Это во многом предопределило дальнейшую судьбу Косово.
17 ноября 1944 г. прокоммунистическая армия освобождения Албании освободила Тирану, а к 29 ноября полностью изгнала оккупантов с территории страны. По указу архиепископа Христофора православные храмы встретили колокольным звоном вступление 28 ноября 1944 г. Временного народного правительства Албании в Тирану. Новое правительство республики наградило архимандрита Паисия (Водицу) орденом Национального Знамени и медалью «Память». В сентябре 1945 г. в Албании была проведена перепись населения, согласно материалам которой в стране проживало 816, 6 тыс. мусульман (72, 5 %), 192, 23 тыс. православных (17, 2 %) и 112, 8 тыс. католиков (10 %)[1277].
В январе 1946 г. была провозглашена Народная республика Албания во главе с председателем Совета министров, генеральным секретарем Албанской коммунистической партии (с 1948 г. – Албанской партии труда) генерал-полковником Энвером Ходжей, Церковь оказалась отделена от государства. В соответствии с 18-й статьей новой Конституции страны всем гражданам гарантировалась свобода совести и свобода вероисповедания, но запрещалось использование Церкви и религии в политических целях, а также деятельность политических организаций на религиозных основах. Вскоре начались репрессии и преследования верующих, в результате которых были осуждены три из четырех оставшихся в стране архиереев Албанской Православной Церкви (еще два епископа бежали в Грецию)[1278]. Значительным репрессиям подверглось также католическое духовенство[1279]. При этом Албанская Православная Церковь смогла продолжать свою деятельность при активной поддержке Московского Патриахата до 1960-х гг., когда уже после разрыва Э. Ходжи с СССР все религиозные организации в стране были на несколько десятилетий уничтожены.
Глава V
Русская церковная эмиграция в Юго-Восточной Европе
1. Деятельность Русской Православной Церкви Заграницей в Югославии
К началу Второй мировой войны численность русской эмиграции в Югославии сократилась до 26–30 тыс. человек (в том числе около 10 тыс. проживали в Белграде), однако эта страна продолжала оставаться центром деятельности Русской Православной Церкви за границей (РПЦЗ), руководящим органам которой вскоре пришлось испытать на себе особенности и изменения религиозной политики Третьего рейха.
На территории Германии в 1930-е гг. русские эмигранты составляли большую часть всех православных, и греки, болгары, сербы, румыны зачастую входили в русские приходы. Поэтому образованное в 1935 г. Рейхсминистерство церковных дел (РКМ) свою политику определенного покровительства РПЦЗ не случайно связывало с достижением влияния на Православные Церкви Балкан. Так, 9 июля 1938 г. рейхсминистр Керл писал в Счетную палату по вопросу пособия при строительстве православного собора в Берлине: «Кроме прочего поддержка Русской Православной Церкви будет благоприятно влиять на отношения Германского рейха с государствами Юго-Востока (Болгарией, Румынией, Югославией), в которых Церковь играет большую роль в политической жизни. Может быть, в результате поддержки Русской Православной Церкви в Германии эти государства войдут в общий антибольшевистский фронт во главе с Третьим рейхом»[1280].