В телеграмме германского посланника в Загребе З. Каше своему руководству в Берлин от 28 августа 1942 г. говорилось, что 23 августа в с. Блага вблизи г. Мостара под итальянской защитой была открыта православная церковь, причем на ее освящение собралось большое количество людей. Каше также отмечал существование активной «совместной работы» итальянской администрации с четниками и поддержку ею «сербского элемента»[1179].
В конце лета 1942 г. итальянские войска начали уходить из Хорватии на «свою» территорию в Далмацию, и в некоторых оставляемых ими районах снова возобновился террор усташей. Однако многие регионы уже были заняты четниками и партизанами, которые, правда, непримиримо сражались между собой. Вплоть до своей капитуляции в сентябре 1943 г. итальянцы не передали немцам или хорватам из Далмации ни одного еврея. После капитуляции Италии германское командование создало особую администрацию, контролирующую Адриатическое побережье, Южную Словению и Юлианский район с центром в г. Триесте.
В июльском 1944 г. докладе руководителя подразделения НСДАП в Хорватии внешнеполитической службе нацистской партии отмечалось, что иезуиты первоначально рассчитывали с помощью итальянских войск «кровавым путем устранить православный элемент» и таким образом в короткий срок сделать всю Хорватию (включая Далмацию и Истрию) католической. Однако возглавляемые маршалом П. Бадальо итальянские части лишь в незначительной степени участвовали в преследованиях сербов. Итальянцы скорее вооружали возникающие «сербские банды» (четников), активно поддерживая их в борьбе с отрядами усташей. И в конце концов иезуиты стали ориентироваться на Германию[1180].
Уцелевшие в ходе террора усташей православные священнослужители Далматинской епархии разделились на три группы – большая часть поддержала четников (8 из них были убиты коммунистами), вторая по величине группа поддержала коммунистов и лишь менее 10 священников остались нейтральными. Из прокоммунистических священнослужителей наиболее известны два. Архиерейский наместник в Шибенике протоиерей Милан Мацура с 1941 г. активно помогал партизанам (три его сына были коммунистами), оказался вместе с женой интернирован в Италии, затем обменен на итальянского военнопленного, служил в партизанском отряде и после войны фактически возглавил управление Далматинской епархией. Священник Йован Миодратович из Обровца также был интернирован итальянцами, обменен на итальянского военнопленного, затем служил в партизанской Далматинской бригаде и погиб 16 июня 1943 г. в бою под Фочей[1181].
21 октября 1943 г. 12 православных священнослужителей Далмации провели в Буковице свою Первую Скупщину, на которой присутствовали и представители католического духовенства. Скупщина осудила югославское эмигрантское правительство в Лондоне, возглавлявшего четников Д. Михайловича, войводу М. Джуича и постановила: «Священство признает народно-освободительное движение и его военных и политических руководителей» (пропартизанское духовенство называло себя «народными священниками»). Скупщина также призвала народ к борьбе на стороне партизан против фашистских оккупантов и их слуг – усташей и четников. Правда, позднее двое из ее участников – протоиерей Илия Булован и священник Милорад Доброта вступили в Динарийскую дивизию четников и ушли вместе с ней в Италию[1182].
Особая ситуация сложилась в Черногории. К весне 1941 г. Черногорско-Приморская епархия являлась одной из крупнейших в стране и включала в себя 11 архиерейских наместничеств и 24 монастыря; 5 архимандритов, 8 игуменов, 35 протоиереев и 177 иереев окормляли 266 тыс. мирян[1183].
Находившаяся с 1854 г. в древней столице Черногории г. Цетинье Духовная семинария св. Петра Цетинского, в которой ранее преподавали русские эмигранты: иеромонах Филипп (Гарднер) и профессор Николай Георгиевич Дориомедов, к 1941 г. состояла из 9 наставников и 170 учащихся. Следует отметить, что в межвоенный период русских в Черногории проживало очень мало – всего лишь около 100 человек. Они не имели своего храма и около 80 поселившихся в г. Цетинье русских беженцев окормлял сербский священник Михаил Вуйсич, длительное время живший в России[1184].
Возглавлявший Черногорско-Приморскую епархию с 11 декабря 1940 г. митрополит Иоанникий (в миру Йован Липовац) накануне начала войны приветствовал антигерманский переворот и, в частности, 27 марта 1941 г. прислал из Белграда духовенству своей митрополии телеграмму: «Король Петр взял в свои руки королевскую власть. Синод радостно поздравляет и призывает церковные власти и священство стараться, как можно энергичнее, сплотить наш народ вокруг нашего молодого короля». После прихода оккупантов знавший итальянский язык митрополит остался в Цетинье и смог продолжить свою деятельность по управлению епархией. Более того, он сумел добиться освобождения части интернированных солдат и офицеров югославской армии, а затем и арестованных итальянцами и албанцами черногорцев. При этом владыка Иоанникий последовательно боролся с двумя доктринами – коммунистической и фашистско-нацистской[1185].
Черногория первоначально была оккупирована немецкими войсками. В этот период некоторые православные храмы и монастыри оказались разгромлены, а их священнослужители убиты. Цетинская духовная семинария была закрыта согласно распоряжению Сербского Синода от 1 апреля 1941 г., а ее здание вскоре заняли оккупационные войска. Однако в октябре того же года по ходатайству митрополита Иоанникия это здание было освобождено, и в дальнейшем духовная семинария возобновила свою деятельность (единственная из пяти довоенных семинарий Сербской Православной Церкви). На ее содержание итальянские власти дали кредит в 570 тыс. лир. Правда, в период войны семинария функционировала лишь два очень коротких учебных года: с 17 февраля по 12 июня 1943 и с 22 по 10 июня 1944 гг. В перерывах ученики занимались частным образом под руководством ректора протоиерея Михаила Вуйсича и трех профессоров[1186].
Хотя в Черногории часть монастырей и церквей оказалась закрыта, положение там православных все-таки было существенно лучше, чем на соседних территориях Югославии, поэтому туда пришло много беженцев из Герцеговины, Боснии, Далмации, Косово и Метохии, – к июлю 1941 г. их число достигло 5 тыс. О благожелательном отношении итальянцев к Православной Церкви до коммунистического восстания писал и митрополит Иоанникий в своем докладе Сербскому Синоду от 18 августа 1942 г.[1187] 16 мая 1941 г. в Цетинье приехал итальянский король Виктор-Эммануил III (состоявший в родстве с бывшим черногорским королем Николой I), посетил он и Цетинский монастырь, в котором жил владыка Иоанникий, и присутствовал на его богослужении. При этом два протоиерея в знак протеста отказались сослужить митрополиту[1188].
В годы войны в Черногории оказались важнейшие святыни Русской Православной Церкви – так называемые Мальтийские или Гатчинские святыни: Филермская икона Божией Матери, нетленная десница (правая рука) Иоанна Предтечи и часть Животворящего Креста Господня, привезенные в Россию с Мальты при ставшем гроссмейстером Мальтийского ордена императоре Павле I и хранившиеся поочередно в Зимнем дворце Санкт-Петербурга или Павловском соборе Гатчины. Осенью 1919 г. они были вывезены из Гатчины отступавшими белыми войсками в Эстонию, затем переданы проживавшей в Дании русской императрице Марии Федоровне, а после ее смерти в 1928 г. – Архиерейскому Синоду РПЦЗ в Сремских Карловцах.
В конце 1932 г. Первоиерарх РПЦЗ митрополит Антоний (Храповицкий) передал Гатчинские святыни на хранение королю Югославии Александру, который сначала поместил их в дворцовой церкви в Белграде, а в 1934 г. перенес в церковь загородного дворца на острове Дединьи. В докладе владыки Антония Архиерейскому Синоду от 10 декабря 1932 г. подчеркивалось: «Принимая названные Святыни и передавая их на хранение Его Величеству Королю Александру, я неизменно признавал их за собственность Российских Императоров. Поэтому и преемники мои, как Председателя Архиерейского Синода, собственником Святынь должны признать Главу Российского Царственного Дома, и если Святыни будут переданы кому-либо из моих преемников Королем Югославии, то на того Преосвященного ляжет долг обратиться к Главе Российской Династии за указаниями, как с ними поступить»[1189]. К сожалению, это условие временной передачи в дальнейшем было забыто.
8 апреля 1941 г. король Югославии Петр III Карагеоргиевич, уезжая ввиду военной опасности вместе с Сербским Патриархом Гавриилом из Белграда, взял святыни с собой. Вскоре они прибыли на территорию Черногории – в монастырь св. Василия Острожского (Острог), вытесанный в скале на высоте 840 метров над уровнем моря. Монастырь был основан в XVII веке, имел два храма (Святого Креста и Введения Божией Матери) и славился мощами чудотворца и целителя святого митрополита Захумско-Герцеговинского Василия (Йовановича, 1610–1671).
Через несколько дней беглецы разделились, Патриарх остался в обители, а король вместе с членами сербского правительства 14 апреля вылетел в Иерусалим, передав Гатчинские святыни на сохранение Первосвятителю. Сразу же после прихода в монастырь немецких войск – 25 апреля патриарх был арестован, а затем вывезен из Черногории. Некоторое время находился под арестом и настоятель обители архимандрит Леонтий (Митрович), которого в это время заменял иеромонах Павел (Павичевич). Святыни же, вместе с другими сокровищами королевской династии, были спрятаны в подполье келии настоятеля монастыря архимандрита Леонтия, где хранились около 10 лет. Во время войны Архиерейский Синод РПЦЗ пытался разыскать и вернуть себе святыни, в связи с чем митрополит Анастасий даже встречался в середине июня 1941 г. с командующим немецкими войсками в Сербии генералом фон Шредером. Генерал заверил митрополита, «что будут приняты все меры для отыскания и возвращения святынь из Зимнего дворца», но отыскать их не смог[1190].
В 1951 г. Гатчинские святыни были изъяты из Острожского монастыря во время конфискации церковных ценностей коммунистическими властями Югославии и вскоре переданы в музей г. Подгорица (в то время Титоград), а в 1960-х гг. перевезены в Исторический музей г. Цетинье. В июле 1993 г. десницу Иоанна Предтечи и часть Животворящего Креста Господня передали в Цетинский монастырь Рождества Пресвятой Богородицы, где они и хранятся в настоящее время. Филермская икона Божией Матери до сих пор находится в Народном музее г. Цетинье. 8 июня 2006 г. Черногорский митрополит впервые вывез десницу Иоанна Предтечи за пределы страны – в Москву. В течение двух месяцев святыня побывала в десяти городах России, Украины и Белоруссии, а затем была возвращена в Цетинский монастырь. Таким образом, Гатчинские святыни, видимо, навсегда утрачены для Русской Православной Церкви.
Существовавшая к апрелю 1941 г. Черногорско-Приморская епархия была разделена оккупантами на две части. Район Бока-Которского залива присоединили к Италии, и для управления им был назначен губернатор; здесь в годы оккупации проводилась усиленная итализация. Относительно же основной части Черногории у итальянских властей существовали планы создать марионеточное Черногорское королевство, связанное личной унией с Италией. Проживавшему в Риме 20-летнему князю Николаю Романовичу Романову (чья бабушка – Милица Николаевна была черногорской принцессой – дочерью короля Николы I) весной 1941 г. сделали предложение от имени итальянского правительства занять престол короля Черногории. Когда отец Николая Романовича князь Роман Петрович отказался за себя и за сына, ему заявили, что сын уже совершеннолетний и должен решать самостоятельно. Однако на личное предложение министра и сам Николай Романович ответил категорическим отказом.
По свидетельству князя, он отказался, так как был русским патриотом и негативно относился к фашизму и нацизму[1191].
Не сумев подыскать законного кандидата на престол, итальянские власти посредством Черногорского федерального собрания под председательством доктора Секула Дрльевича 12 июля 1941 г. – в праздник св. Петра провозгласили «суверенитет и независимость» королевства Черногория во главе со своим ставленником. Митрополит Иоанникий, несмотря на давление властей, отказался благословить эту затею. Черногорские сепаратисты – так называемые зеленые не пользовались широкой поддержкой, и 13 июля значительная часть населения восстала с оружием в руках. В организации этого восстания (первого в оккупированной Югославии) важнейшую роль сыграли коммунисты. За несколько дней были убиты или взяты в плен около 2 тыс. итальянских солдат, к 27 июля повстанцы заняли почти все города, кроме столицы Цетинье, Подгорицы и Никшича. 21 июля в Беранаше собралась Скупщина представителей освобожденных городов и сельских общин, председателем которой был избран протоиерей Александар Бойович. В послании Временного верховного командования народно-освободительных войск Черногории, Боки и Санджака от 22 июля гарантировалась свобода обрядов и религиозных убеждений[1192]. Правда, затем начались вооруженные конфликты между участвовавшими в восстании коммунистами и бывшими военнослужащими югославской королевской армии.
Между тем прибывшие в Черногорию шесть итальянских дивизий с помощью мусульманских албанских частей в течение августа жестоко подавили восстание, в ходе чего было убито 40 тыс. человек и 20 тыс. домов разрушено. Однако восстание все-таки похоронило идею «независимого королевства Черногория» под протекторатом Италии. Республикой стал практически единолично управлять итальянский военный губернатор – сначала генерал Александру Пирцио-Бизоли, а затем с 15 июля 1943 г. – генерал граф Курий Барбазети. При этом в конце марта 1942 г. был создан и своеобразный вариант местного парламента – Главный национальный одбор (собор) под председательством командующего национальными войсками Черногории генерала Блажа Джукановича.
Поражение восстания самым негативным образом отразилось на положении Православной Церкви в Черногории. В ходе его подавления итальянской карательной экспедицией были сожжены значительное количество храмов и пять монастырей: Режевичи, Градишта, Жупа, Бийела и Пива. Церкви монастыря Ждребаоник разрушила итальянская артиллерия, обитель Морачки пострадала от бомбардировки, а монастыри Острошки, Дульево и Прасквица – в ходе боев. Кроме того, итальянцы 20 июля конфисковали в Цетинье Епархиальный дом, в котором размещались Епархиальный совет, церковный суд и радиостанция, изъяли деньги из епархиальной казны, частично сожгли архив, епархиальную библиотеку и различное церковное имущество, а остальные документы и книги опечатали. В дальнейшем вплоть до капитуляции Италии в Епархиальном доме находился военный суд оккупантов. Епархиальный совет и церковный суд пришлось 21 июля разместить в Цетинском монастыре. Многие храмы были закрыты и некоторые из них превращены в доты и казармы[1193].