Он извлек из кармана связку ключей, отпер дверцу и внутренние отделения и вынул большой футляр.
– Это они, – горделиво произнес он; впрочем, и было чем гордиться.
С чисто женским любопытством воззрилась Эдит на сверкавшие разноцветными огнями камни в старомодной оправе, придававшей им еще большую прелесть.
Даже Джек Франкфорт, не испытывавший интереса к драгоценностям, проникся великолепием этой коллекции.
– Право, сэр, – сказал он, – эти сокровища должны стоить не менее ста тысяч фунтов.
– Больше, – возразил генерал, – вот в этом отделении я храню жемчуг. – Он вытащил жемчужное ожерелье. – Здесь одного только жемчуга на двести тысяч фунтов.
– И все это лежит в сейфе за тридцать фунтов, – неосторожно заметил адвокат.
Старик тут же набросился на него.
– В сейфе, который стоит шестьдесят фунтов, – поправил он. – Разве я не сообщил вам об этом? – Он положил драгоценности внутрь и добавил: – Шестьдесят фунтов захотел лондонский торгаш. Явился в сюртуке, лаковых башмаках и цилиндре. Черт знает что воображают о себе эти люди! Ей-богу, по внешнему облику его легко было принять за джентльмена, но меня-то не проведешь.
Джек внимательно осмотрел сейф и произнес:
– Я никак не пойму, каким образом он продал эту вещь за столь баснословно низкую цену. Такому сейфу цена двести фунтов.
– Что? – вскинул глаза изумленный старик.
– Именно так, – кивнул Джек. – Я вспомнил, что у нас в конторе стоит примерно такой же сейф, и мы заплатили за него двести двадцать фунтов.
– А он запросил только шестьдесят.
– Вот это и странно. Можно мне ознакомиться с внутренним устройством?
Генерал снова отпер дверцу, и Джек осмотрел механизм. Сейф был абсолютно новым.
– Я теряюсь в догадках, – вздохнул адвокат. – Подобная вещь стоит гораздо дороже шестидесяти фунтов. Как только вам удалось еще и сторговаться в полцены?!
– Потому что у меня на плечах голова, а не тыква, – самодовольно заявил генерал. – Мне палец в рот не клади. Кстати, нынче вечером я ожидаю гостя – врача из Йоркшира по фамилии Кассилис. Вы не знакомы с ним?
Джек ответил отрицательно, а Эдит задумалась и сказала:
– Да, мы общались.