Нисшедший в ад

– А ты оглянись вокруг или загляни в себя, и ты Его увидишь, – ответил Андрей.

Иуда пошевелился, чтобы оглянуться, но тут же пресек свое движение и, насмешливо улыбнувшись, сказал:

– Да здесь нет никого. Да и во мне, кроме меня, никого нет.

– Неправда, – качнул головой Андрей. – Даже человек живет в своих детях, внуках и так далее, но Бог прямо существует в своих творениях. Без Него ничто и никто не может существовать. Посмотри на этот вечер, на эту луну, на звезды, на деревья, на землю, на дорогу наконец. Всё создано Богом, и значит, во всем этом есть Он. Он же живет и в нас самих… И как же красив Божий мир! Красота разлита вокруг: в природе, в человеке, в творениях человека. Дух захватывает! Когда созерцаешь, слышишь, чувствуешь, ощущаешь Божью красоту, так хорошо душе, словно летаешь в облаках. Бога нужно познавать именно через красоту и любовь, которыми пронизан весь мир.

– А как же дьявольская красота? Что? Существует такая, по-твоему? – усмехнулся Иуда.

– Отчего же, существует, – согласился Андрей. – Чтобы обмануть человека, дьявол создал и свое подобие красоты. Только, когда наблюдаешь такую, чувствуешь, что лишаешься сил и воли, ощущения в душе неприятные…

– И ты смотришь на красоту этих мертвых звезд, прибитых гвоздями к небесной тверди, и надеешься на то, что в них ты видишь Бога?

Андрей с сомнением покачал головой.

– «Мертвые» и «прибиты гвоздями к небесной тверди»? Где ты такую чушь подцепил?

– Неужто чушь? – слегка обиделся Иуда. – Так ученые люди рассуждают.

– Пусть рассуждают, а в Писании Бог по-другому человеку мир объяснил. Разве похоже, чтобы они были мертвыми и прибиты гвоздями? Там, – указал он рукой в небо, – чувствуется простор. Простор бесконечный. И вечный, как наша жизнь. У жизни и у этого простора есть начало, но им нет конца. И я люблю эти звезды в просторе так же, как свой родительский дом, в котором я вырос. Я их очень люблю. Они несказанно прекрасны. Знаешь, Иуда, когда души людей загрязняются грубым бытом, повседневными заботами, богатством и житейскими наслаждениями настолько, что они забывают о прекрасном, потому что перестают видеть прекрасное, тогда Бог посылает на землю Ангела, чтобы он своими песнями и музыкой напомнил людям о том, что они боги… Помнишь, Учитель говорил, что человек, умеющий петь, проходит большую подготовку на небесах и в прошлых своих жизнях на земле. И так с любым даром.

– Ты о чем? – не понял Иуда.

– О том, что нельзя забывать о красоте. О красоте звезд, Земли, людей, животных, деревьев, цветов, о красоте творений Бога и о красоте великих творений человека. Вот говорят, что добро и зло не разделимы, они, мол, дополняют друг друга, и одно без другого якобы и существовать не может. Это великий обман. Неужели для того, чтобы любоваться и наслаждаться красотой, мы обязаны созерцать уродство, противное нашим чувствам? Чувство красоты в нас заложено изначально, и нам не нужно уродство, чтобы понять, что такое красота. Так и добро: нам не нужно страдать, чтобы понять, что такое добро.

– И как же это будет, когда будет только добро и красота? Что нам останется – одно сплошное любование? И никакой борьбы?

– Дел очень много, и когда будет только добро, наши силы, освобожденные от изматывающей нас борьбы, в которой мы лишь доказываем друг другу, что белое есть белое, а черное есть черное, уйдут в творчество. Мы будем творить новое прекрасное, продвигаясь от совершенства к еще большему совершенству и так далее, потому что совершенству нет конца. Это бесконечное совершенство присуще нашему Творцу и вечное стремление к бесконечному совершенству присуще Его творениям, то есть нам. Поверь, Искариот, что для таких дел нам вполне хватит нашей вечной жизни, в которой не надо будет отвлекаться от великих дел на поиски пищи, крова, на излечение наших болезней, на похороны близких и на переживание горя – то есть на всё то, что мы называем борьбой со злом, потому что его просто не будет. Да что говорить, если Учитель нам не раз рассказывал о планетах, на которых никогда не было зла.

– Так ты считаешь, – сказал Иуда задумчиво, – что у нашей жизни нет конца? А смерть? Откуда она и как ты ее объясняешь?

– Смерти нет. Это только кажется, что она есть. Это один из великих обманов. «Бог не создал смерть», – сказано в Писании. Смерть – выдумка отца лжи и, значит, она есть ложь. Жизнь наша имеет много форм даже в этом мире. Детство, отрочество, юность, молодость, зрелые годы, старость – это всё формы, виды нашей жизни здесь, на земле. Затем мы переходим в другую форму. Этот переход должен быть радостным и восхитительным, потому что это наше совершенствование, это шаг к Богу. Но дьявол обманывает нас: в земной жизни отбирает у нашей плоти силу и красоту, а затем делает этот переход мучительным, отбирая у нас нашу плоть на тление. В нашей вечной жизни мы будем приближаться к этим звездам, ибо за ними нас ждет Творец и Наша Родина, Которая дороже нам всех мест, в которых мы живем в нашей вечной жизни. А что наша жизнь вечная, об этом нам говорит наше сердце, которое чувствует, где правда, а где ложь. Мы живем так, словно мы не умрем никогда, расточительно относясь к минутам нашим, часам и дням, заметил ли ты это? Если бы смерть была в самом деле, мы были бы более бережливы. Я об этом много думал. И вот что я еще думаю. Я думаю, что чувство этого простора, – Андрей снова указал рукой в небо, – познание его для человека очень и очень важно, ибо это познание дает ему возможность определить его место и значение, смысл его жизни и цели каждого этапа жизни.

– Я не знал, Андрей, – усмехнулся Иуда, – что ты такой философ. Я думал, ты совсем еще юнец, тень своего брата Петра.

– А разве ты не согласен со мной? – серьезно спросил Андрей, не обратив внимания на характеристику, ему данную.

– Почему «не согласен»? Согласен. Я и сам что-то подобное ощущал, чувствовал, а может быть, даже и думал о чем-то таком. Ты себя чувствуешь окруженным любовью, ты словно находишься в самой сердцевине любви, в которой плавают и эта луна, и эти звезды, и наша Земля, и Солнце. Ведь так?