Коварная ложь

Ему никогда не приходилось отказываться от стипендии в школе Лиги плюща потому, что это слишком далеко и он не сможет приехать помочь папе, если понадобится.

Ему никогда не приходилось забывать о собственном теле, подставляя его под кулаки… И ножи, когда какой-нибудь сверхпривилегированный мудак поставил деньги не на того парня.

Рид оставался невинен, как жертвенная девственница, чистота, за которую мы все боролись любой ценой. Он мог злиться на всех нас, но его гнев покоился на треснувшем фундаменте.

– Он держал это в тайне от меня? – К ак ни странно, Эмери не казалась обиженной. Это заставило меня внимательнее всмотреться в нее, соблазнившись идеей влезть ей в голову.

– Нет, – мои пальцы чесались от желания курнуть косяк, чего я не делал со времен старшей школы, – мы с мамой ничего не говорили ему вплоть до похорон.

На самом деле мама рассказала ему. Рид все еще злился на меня из-за котильона.

– Папа не хотел, чтобы он знал. Рид тогда ушел бы из футбола и использовал деньги на снаряжение и членские взносы, чтобы платить за папины лекарства.

– Он должен был это сделать.

Мгновенный ответ без промедления.

Это заставило меня ненавидеть ее чуть меньше, отчего мое раздражение переключилось на меня самого.

Мне стало интересно, что бы она сказала, если бы знала, что Гидеон тоже был в курсе. Он предложил использовать свои связи, чтобы включить отца в экспериментальную программу. Моим родителям было плевать на гордость. Они беспокоились лишь о том, чтобы у их детей не было проблем, и о том, чтобы проводить как можно больше времени с семьей. Больше их ничего не волновало.

Испытательное лекарство помогало, пока не разразился тот скандал, и ведущий исследователь в отместку выгнал папу из группы. Как и мои родители, все свои сбережения он вложил в «Уинтроп Текстиль».

– Папа не хотел, чтобы он оставлял футбол, – наконец сказал я.

– Поэтому Рид ненавидит тебя? Потому что ты хранил все от него в тайне?

Меня вдруг поразило, насколько это странное место для подобного разговора, но я держал взгляд на уровне ее лица, даже несмотря на то, что мысль о воде, стекающей по ее телу, соблазняла меня.

– Отчасти, но он злился и раньше.

С ночи котильона, когда его едва не арестовали, если уж быть точным.

– Хэнк умер от сердечного приступа… потому что прекратил принимать лекарства?

– Он не мог их позволить себе после того, как они с мамой потеряли работу у твоих родителей и свои сбережения.

После того, как его исключили из экспериментальной программы, папа стал взведенной бомбой с часовым механизмом. У него не было трех тысяч в месяц на другие лекарства. У меня был план, но я действовал слишком медленно. Рид уехал в университет, а я вернулся в дерьмовую односпальную квартирку в Истридже и позволил родителям побыть вдвоем.