— Хотела быть счастливою, но бачь, шо вышло.
Слова ее показались ему обидными, несправедливыми. Но вместо горячих возражений, уговоров, утешений, вместо ласки и заверения в своей постоянной к ней привязанности он тоже тихо и холодно ответил:
— Разве это не счастье?..
Сидели молча, каждый думал о своем. Они словно отдалились, не понимали друг друга.
— Я надеялась, будет все не так.
— Ты моя, не чужая.
— Считала, ты не Лазурка…
— Я и есть сам собою, — неуверенно возразил Юрко.
— Лазурка, — решила больше для себя, нежели для него, Нина.
Встав с койки и неуверенно ступая по палубе, словно во время качки, опасливо расставив руки, пошла к трапу.
Он догнал ее, когда она уже перевешивалась через фальшборт. Поймал за плечи, повернул к себе, испугался ее вида.
— Ты шо, сдурела! — закричал не своим голосом. Ему показалось, что Нина решила утопиться.
Она слабо шевельнула поблекшими до пепельного цвета губами, сказала совсем не то, что он ждал:
— Я так хотела быть счастливою…
— Будешь, будешь! — поспешно заверил он.
— Нет… Уже не буду.
— Нина, зачем ты так?.. Хочешь, поженимся!
— Ни, зараз не хо́чу. — Отрицательно покачала головой, снова намерившись броситься в воду. Юрий предупредил:
— Только не дури, ладно?
— Покамест не буду.