— Зачем ты пошел туда?
— Пошел… — только и мог ответить.
— Обо мне ты не вспомнил?
— Нет, — честно признался.
— Об Андрейке забыл! — почти закричала она.
— Я его не видел, не знал. И сейчас не знаю.
— Это сын твой, кровинка твоя, огонечек твой малый!
У Юрия поплыли оранжевые круги перед глазами. Почувствовал, ресницы опалило жестоким светом. В кутерьме искр различил мать, отца, деда Охрима. Все трое склонились над люлькой-колыской, а в люльке вместо Андрейки — тонкая свечка и высокое пламечко-лепесток над ней. Он вздохнул спокойно, подумав: «Не дадут погаснуть».
И вдруг все в нем запротестовало. Как бы очнувшись, как бы придя в себя, вскрикнул, не открывая рта:
— Я жить хочу, жить хочу! Я еще не видел сына!.. Козодоев, зачем я пошел с тобою?
И Козодоев ответил:
— Ты не мог не пойти.
— Почему?
— Таким родился.
Он поверил Максиму, и пришло успокоение. Уже другим тоном, с иным чувством начал спокойно беседовать с другом:
— Максим, а зачем нам столько лодок?
— Чтобы жить спокойно.
— Такая неимоверная трата?
— Без них, возможно, понесли бы бо́льшую трату.
— А правда, если бы не было войн, человечество развивалось бы медленнее?