Стало очевидно, что признанием в убийстве Маккана Клаудия отчасти обязана любовью к экзотическим и экстремистским религиям. Другая причина заключалась в ее тяге к представителям преступного мира. Чтобы разгадать ее тайну: откуда Клаудия так много знает про место преступления, и чтобы побольше узнать о мотивах, которые ею двигали, я должен был собрать как можно больше информации об этих двух ее страстях.
Парсон-авеню, где жил Джим Шталь, представляла собой крайне бедную улочку с обветшалыми домами и пустыми магазинами. Этот район наверняка был одним из самых криминальных в городе.
Когда я поднялся по узкой лестнице, дверь мне открыл невысокий смуглый мужчина лет тридцати пяти с темными усами и гладко зачесанными волосами. Он провел меня в крошечную кухню, и мы сели за стол возле окна, выходившего на улицу.
Я достал диктофон, Джим нервно глянул на него и пожал плечами.
– Клаудия хочет, чтобы я с вами поговорил. Ради нее я что угодно сделаю.
Шталь рассказал, что впервые они встретились в феврале тысяча девятьсот семьдесят шестого года.
– Вы уверены? – переспросил я. – Клаудия говорила, это случилось в тысяча девятьсот семьдесят пятом…
Шталь покачал головой.
– В декабре семьдесят пятого я вышел из исправительной тюрьмы Марион. А с Клаудией познакомился два месяца спустя.
Я решил положиться на его память. Ни один заключенный не забудет тот день, когда вышел на свободу.
– Расскажите, как прошла ваша первая встреча.
– Я тогда жил на Саммит-стрит. Была пятница, очень холодно, я поехал в центр за пособием и талонами на еду. Подошел мой автобус, я сел, заплатил за проезд и огляделся. Я всегда внимательно всматриваюсь в чужие лица – в тюрьме очень быстро вырабатываешь такую привычку. В салоне было пусто, сидело всего человек пять. И тут я заметил самую красивую женщину на свете: она улыбнулась мне и поманила пальцем, предлагая занять место рядом с собой.
Шталь улыбнулся и продолжил рассказ:
– Меня так легко не купишь, я предпочитаю испытывать судьбу на прочность. Поэтому я прошел мимо и сел в хвосте автобуса. Решил, что либо она обозналась и приняла меня за знакомого, либо просто высококлассная проститутка ищет клиента.
Шталь признался, что семнадцать лет из своих тридцати четырех он провел в тюрьме по обвинению в подделке документов, грабежах и ношении оружия. Он понимал, что, будучи на условно-досрочном, должен проявлять предельную осторожность и следить за каждым своим шагом.
– Но она была такой красивой… Я решил: если повернется и посмотрит на меня еще раз – так и быть, рискну! И вот она оглядывается и улыбается. Очень соблазнительная и при этом совершенно непогрешимая на вид. Ну, вы понимаете, о чем я. Ладно, думаю, черт с тобой…
Он сел рядом, представился, и они заговорили так, будто знали друг друга целую вечность.
– Клаудия сказала, что когда садилась, то на соседнее сиденье положила сумочку. Но перед очередной остановкой вдруг взяла ее на колени. Как будто знала, что сейчас я сяду в автобус и мы встретимся. Я понял, что она экстрасенс. В тюрьме я много читал про людей с ментальными способностями и вот наконец-то встретил одну из таких. Мы поговорили про реинкарнацию, про то, что, возможно, были знакомы в предыдущей жизни. Я еще удивился, как тип вроде меня, пусть даже в прошлом, мог иметь что-то общее с таким ранимым, с таким хрупким созданием. И все же мы вели себя как давние друзья, словно встретились после долгой разлуки.
– Она не говорила, куда направляется? – спросил я.
– Сказала, что едет к бабушке занять десять баксов. Мы обменялись телефонами и адресами. Оказалось, что оба живем на Саммит-стрит, почти рядом. А потом – и это очень странно, – когда я встал, то почему-то ляпнул: «Ну ладно, до вечера. Потом еще поболтаем». Само собой вырвалось.