Тут я спохватился: она же рассказывала, что при запахе рвоты сразу вспоминает про изнасилование; мне стало не по себе.
– Да, Клаудия. Понимаю.
Она с милой улыбкой откинулась на спинку кресла-качалки, скрестив на груди руки, – эдакая Мать Уистлера[24]. Явно ждала, что я скажу дальше.
– Теперь, Клаудия, вы мне доверяете?
Она кивнула.
– И готовы рассказать, что случилось в ночь убийства?
Она перестала раскачиваться в кресле, подалась вперед и заглянула прямо в глаза, шепнув:
– Да.
У меня перехватило дыхание.
– Но вы должны сами задавать вопросы. Иначе не получится.
– Хорошо. Вернемся в тот вечер. Вы работали?
– А что это был за день?..
Я сверился со своими заметками.
– Вечер субботы, одиннадцатого февраля семьдесят восьмого года. Убийство произошло рано утром в воскресенье.
– Да, в субботу я работала.
– А потом?
– Когда смена закончилась – уже в воскресенье, рано утром, – Пигман отвез меня и Джинджер в «Вестерн панкейк хаус». Тот, что на Морс-роуд.
– Ясно.
– Потом Джинджер собиралась подбросить меня до дома, но у нее спустило колесо, поэтому Пигман отвез нас обеих на своем грузовике. Сперва ее, а потом меня. Я помню, что еле поднялась по лестнице, потому что по ней были раскиданы детали – Бобби ремонтировал машину. Я купила ему автомобиль за пару месяцев до этого, тот стоял перед домом, и Бобби все время с ним возился. Как бы там ни было, я поднялась, вошла и увидела человека в кресле, спиной к дверям. Точнее, увидела его затылок. Сразу поняла, что это Гэри Левингдон.
– Левингдон? – недоверчиво переспросил я. – Снова?