Чтобы разрядить обстановку, я указал на календарь.
– Итак, тела обнаружили в понедельник, тринадцатого февраля. У вас есть алиби на время убийства?
– Да, есть. – Мэри с усмешкой махнула рукой в сторону Слэтцера. – Я была с отцом.
Роберт Слэтцер подтвердил, что последние три дня накануне убийства он забирал свою дочь после работы. У человека, который обычно ее подвозил, произошли какие-то неполадки с машиной, а погода стояла премерзкая.
– И да, в тот понедельник у меня был выходной, – сказала Мэри. – А шерифу я позвонила на следующий день, во вторник. Они забрали меня прямо из дома, я тогда жила с братом. Отвезли в участок и принялись допрашивать, не я ли это сделала. А если не я, то не известно ли мне, кто… Припомнили все мои старые грехи: налоги, проституцию… Хотели знать, не был ли Микки педиком… Нет, не был!
Боб Слэтцер подался вперед и обвиняющим жестом ткнул дочь в грудь.
– Никто не знал, почему ты ушла от Микки. А почему ты ушла? Почему съехала?
Она поежилась.
– Почему я съехала?..
– В чем причина? – не унимался Слэтцер. – Он тебя выгнал? Или ты сама так решила?
– Сама.
– Так с чего бы?!
Под натиском вопросов Мэри заметно разволновалась.
– Потому что… я… я тогда стала встречаться с другим мужчиной.
– А Микки знал?
– Знал.
– И его это не злило? – спросил отец.
– Разумеется, нет.
– И сам он встречался с другой женщиной?
– На тот момент да.