– Дело не в этом, – отстраненно промолвила Мэри, глядя куда-то вдаль. – Думаю, что на тот момент главной заботой полиции была я.
– Почему? – спросил я.
– Потому что они думали, что это сделала я.
– И как вы это восприняли?
– Со мной обошлись крайне мерзко. Ничего толком не объясняли. В день опознания Микки меня увезли в участок, а потом целую вечность держали под замком и без конца допрашивали. Говард Чемп все время повторял, что я вру, и требовал сказать правду.
– А как вы отнеслись к газетным статьям, что, мол, по мнению следователей, это было заказное убийство: конкуренты постарались и все такое?
– Я сразу поняла, что это чушь, – фыркнула Мэри. – В полиции мне показывали записную книжку Микки.
Я насторожился.
– Какую еще записную книжку?
– Микки записывал имена своих должников или возможных врагов. В списке было семьсот пятьдесят человек.
– Семьсот пятьдесят?! – ошеломленно повторил я.
– Там было полным-полно его бывших работников. Многих он в свое время приглашал домой на ужин.
Я удивился.
– Он приглашал на ужин своих же сотрудников?
– Да, постоянно.
– Общительный, видимо, был парень…
– Если ты ему нравился, он перед тобой в лепешку разбился бы.
– Он был не такой уж сволочью, как его выставили в газетах, – пояснил Слэтцер.
– Думаю, с вами многие не согласились бы, – сказал я. – Лично у меня по газетам и по рассказам других очевидцев сложилось впечатление, что он был тем еще подонком.
– Нет, ни в коем случае! – возразила Мэри. – И такой смерти он не заслуживал. Хилый на вид, он был очень сильным и стойким. Появись у него хоть один шанс выбраться из того гаража живым, он бы всех там положил. Однажды, давным-давно, ему прострелили колено, а он все равно устоял на ногах и даже смог идти.