Девушка горела праведным гневом, еле сдерживая эмоции и стараясь не показать их сейчас окружающим. Но от Рико Хамсвельда их невозможно было скрыть, и генерал взглядом приказал Уайт остаться…
— Даже не представляешь, сколько боли и страдания, ты мне доставила, — с упрёком во взгляде и голосе начал говорить командующий. — Этому ли я учил тебя десять лет?! Так, должен действовать настоящий флотоводец?!
— Но, что я могла в этой ситуации поделать?! — чуть не плача, стала оправдываться Бринн. — Каким образом я могла исправить положение? Ведь никто, даже вы, не могли предположить, что он окажется…
— Договаривай…
Бринн не хотела произносить слово «предатель» в отношении Симеона, хотя думала именно так.
— Да-да, не стесняйся назвать человека, перешедшего на сторону наших врагов — предателем, — кивнул генерал. — Мне тоже больно, как и тебе сейчас, ведь я считал Булатова своим самым верным союзником, но как видишь, и профессионалы ошибаются…
— Симеон не перешёл на сторону наших врагов, — поправила учителя, Бринн, — но его проступок от этого не менее ужасен и подл.
— Ты считаешь, что похитить Ду Ма-гона и отдать ценнейшие артефакты в руки этим шакалам-князьям, не есть — переход в стан врага?! — усмехнулся генерал. — Я совершенно уверен, что мой бывший ученик вступил в сговор с кем-то из наших противников, скорее всего с Птолемеем…
— Это чушь! — возмутилась девушка настолько, что начисто забыла субординацию.
Даже ненависть и обида, клокочущие сейчас внутри неё по отношению к Симеону, не способны были заглушить разумность и веру в благородство молодого человека. Бринн не могла и представить, чтобы Булатов совершил данный поступок, войдя с кем-либо из своих врагов в сговор. Причём генерал Уайт всегда и до последнего момента находилась рядом с Симеоном и была свидетелем его действий. Мысли о сговоре его с кем-то из врагов просто не укладывалась в голове девушки.
— Следи за своими словами, девочка! — грозно посмотрел не неё, Рико Хамсвельд, реагируя на выходку своей подопечной.
— Простите учитель, — опомнилась та, — я лишь хотела сказать, что генерал Булатов в силу своего врождённого проклятого благородства не смог бы сделать то, что он сделал, попросту перейдя на сторону наших врагов. Это не возможно, от слова совсем, ибо данный человек скорее предпочтёт смерть и пытки, чем перебежит в соседний лагерь…
— Ты ещё слишком юна, чтобы поверить в подобное, — грустно сказал Хамсвельд. — Однако, если принять во внимание тот факт, что Булатов изначально позиционировал себя как верного слугу Империи, то не удивительно, что его сейчас нет с нами рядом. Он видите ли теперь не считает меня, тебя и все «синие» легионы — защитниками государства, а наоборот именно нас записал в ренегаты. Более того себя он таковым не считает, ибо теперь рядом с ним находится император — главный и самый легитимный из представителей той самой Империи, которой Симеон и поклялся в верности… Да-да, теперь в его глазах именно мы предатели, а он — чистенький, вот так всё перевернулось в голове этого мальчишки…
— Даже если это так, как вы говорите, я не поверю, что сделал он это в сговоре с кем-то из князей или генералов! — продолжала стоять на своём, Бринн, замотав головой. — Единственное с чем он может вступить в сговор — это его честь…
— Громкие слова и они уже набили мне оскомину, — скривился старый генерал. — Это постоянное восхваление благородства данного господина стали притчей во языцах. Человек слабое и глупое существо, периодически считающее себя лучше, чище и добрее, чем он есть на самом деле… Поверь мне, заговор был, иначе я не вижу смысла в этом предательстве!
Бринн не стала спорить с генералом, понимая, что убедить его сейчас всё равно не удастся. Она молча опустила взгляд, и Хамсвельд успокоился, считая, что убедил её в своей правоте.
— Оставим эмоции в прошлом, — выдохнув произнёс командующий, скорее сам себя призывая к разумности, — сейчас нам нужно сосредоточиться но продолжении борьбы, несмотря на серьёзное поражение…
— Вы говорите о поражении, после того, как выиграли самое масштабное сражение Гражданской войны?! — удивлённо воскликнула Бринн. — Флоты самых опасных наших врагов рассеяны, Птолемей и туранцы ещё долго будут зализывать свои раны, а возможно уже никогда не восстановят свои силы…
— Главным призом во всей этой заварушке у Сартакерты был именно маленький император. Причём император, одетый в регалии-артефакты и сидящий тихо и смирно на советах по мою левую руку, — ответил Хамсвельд, взглянув на свою ученицу из-под густых бровей. — Никакая победа над легионами не сравнится с нашей легитимизацией, как истинных защитников трона и государства. Этого можно достичь только контролируя Ду Ма-гона… Что касаемо серьёзных потерь в секторе боя у наших главных конкурентов, то это лишь тактическая победа над ними, а не стратегическая…
Да, туранцы слишком неоднородны и могут не восстановиться, но вот Птолемей — наш самый опасный и непримиримый враг, совсем скоро не только залижет свои раны, но при определённых условиях станет ещё сильней…
ebooksa