Романо постучал пальцем по лежавшему перед ним письму. Бровь Гриерзона, единственная подвижная часть лица, снова взметнулась вверх.
— Черт возьми! Как же я не подумал об этом? — сказал он. — Вы совершенно правы!
— Наступает рассвет, приятель! Следует сказать, что это — удача, если можно использовать это слово применительно к Маклайн. В то время все газеты Нью-Йорка словно с цепи сорвались. И причина тому была более чем серьезная: в самом сердце Бродвея обнаружили три трупа молоденьких танцовщиц. Моя служебная карьера, как и будущее комиссара Сэнсона, повисла на волоске. И во время всей этой суматохи происходит четвертое убийство. Но по внешним признакам оно совершенно не в стиле Вальдо. Труп был найден не на улице, у служебного входа в театр, как это было обычно, а в номере третьеразрядного отеля на 47-й улице. В этот раз Вальдо, вне всякого сомнения, очень торопился. Он даже не приколол свою визитку к платью жертвы, а просто засунул ее за бюстгальтер Джеральдины Маклайн. К тому же Маклайн было сорок лет, в то время как предыдущие его жертвы отличались красотой и молодостью. Правда, Маклайн когда-то блистала в мюзик-холле. Но это было давно, и о ней все уже забыли. Казалось, что нет никакой связи между убийством Маклайн и Вальдо. Но была его визитная карточка. И мы решили не нервировать лишний раз публику именем Вальдо и скрыли имя убийцы от прессы. Визитку нашли позже, когда служители морга стали раздевать труп. В итоге только несколько полицейских и два работника морга знали истинное имя убийцы Маклайн.
— И вот Вальдо снова среди нас…
— Радоваться нечему, — мрачным голосом сказал Романо. — Я хочу напомнить, что всем придется поработать сверхурочно. А что касается вас, ваш рабочий день продлевается до полуночи и, возможно, дальше, если будет найден труп. Я попытаюсь усилить патрулирование в районе Таймс-сквер, если удастся найти дополнительные силы… На этот раз Вальдо не должен уйти!
Романо вздохнул.
— Только подумать, — пробормотал он, — что его чуть не схватили в последний раз… Когда я вспоминаю, что Джеральдина была убита в то время, когда в соседнем номере находился полицейский, мне становится ужасно неуютно…
— Об этом можно было бы говорить, если рассматривать Клаймитса как полицейского. Но, к сожалению, задолго до этого случая он уже превратился в последнего забулдыгу.
— До того, как он увлекся спиртным, Клаймитс был хорошим полицейским. Наша работа — сплошные нервы. Обязательно нужно расслабляться… Разводить аквариумных рыбок, поколачивать иногда свою жену или пить.
На этот раз к движению брови у Гриерзона прибавилась улыбка.
— А какое расслабление предпочитаете вы? — спросил он.
— Я? Мечтаю о выходе на пенсию.
— Поведение Клаймитса в той ситуации, когда он находился в соседнем номере, всегда вызывало у меня подозрение, — сказал Гриерзон.
— А я ничего подозрительного в этом не усматриваю. Напившись, он всегда шел протрезветь в какой-нибудь дешевый отель в районе Бродвея. Когда раздался крик, он еще был не в состоянии трезво оценить обстановку. С револьвером в руке он, полураздетый, выскочил в коридор. Ему показалось, что крик донесся из противоположного конца коридора, и он бросился туда. Когда же через некоторое время он обнаружил комнату, где было совершено преступление, там, кроме трупа, никого больше не было. Вальдо, вероятнее всего, ушел по лестнице…
Романо посмотрел на часы и встал.
— Без семи минут четыре, — сказал он. — Вы пойдете со мной. Выпьем по стаканчику. Считайте, что вы находитесь при исполнении служебных обязанностей.
— Собираетесь наведаться в «Бродвей таймс»?
— Нет. Хейдена там уже нет. Сейчас он в баре у Слиго Слейшера. Пьет свою чашку чаю.
— Чашку чаю?
— Ирландское виски. Оно того же цвета, что и чай, чуть, правда, покрепче.
ebooksa