– В свое время Монсарта открыл Зибо, еще совсем молодым, безвестным художником, чьи работы никто не покупал. Опекал гения, устроил ему мастерскую, ввел его в моду. Говорил, что Монсарт ему как сын.
– Это, конечно, меняет дело, – признал я. – Выходка Бобкова подозрительна. И всё же, согласитесь, идея Алевтины Романовны совершенно безумна. Хвощова безусловно свихнулась. Чего стоит это ее требование, чтобы вы убили предполагаемого злодея? Тут нужен психиатр.
Мари качнула головой.
– Требование действительно безумное. Но версия не такая фантастическая, как вам кажется. Давайте я вам сообщу сведения, которые я успела собрать о господине Бобкове, а потом вы сами решите, способен он на подобное или нет.
– Ну-ну, послушаю, – скептически сказал я, удивляясь, что столь опытная сыщица вообще стала рассматривать это дикое предположение.
– Бобковы, как вам наверняка известно, владеют сахарными заводами и являются одним из богатейших семейств России. Зиновий Иванович продал братьям свою долю в бизнесе…
– В чем? – переспросил я, не поняв слово.
– По-русски говорят «в деле». Это человек, органически неспособный ни к какой работе. Всегда был таким, с детства. С детства я и начну.
– Стоит ли?
– Судите сами. В семилетнем возрасте Зиновий повесил свою младшую сестру.
– Что?!
– Семья сохранила эту трагическую историю в тайне. Дети играли «в Софью Перовскую», брат оттолкнул стул, девочка повисла, и взрослые не успели ее снять.
– О господи…
– Про Зибо-подростка Алевтина Романовна тоже порассказала мне всякой жути, на которую я сейчас не стану тратить время. Этот тип личности мне известен, он не столь редок среди отпрысков очень богатых или очень знатных семей. Ребенок вырастает в ощущении своей исключительности и упивается ею. Всё обыденное, общепринятое, предназначенное для плебса кажется ему пошлым и скучным. Отдельные индивиды в погоне за экстраординарностью заходят очень далеко. Нарушение правил превращается в фетиш. Расскажу вам только один эпизод из прошлого господина Бобкова – чтобы вы не удивлялись моей готовности всерьез принять версию мадам Хвощовой.
В ранней молодости Зибо собрался жениться на девушке редкостной красоты. Но за несколько дней до свадьбы она порвала отношения с женихом, сказав, что полюбила другого. Однажды утром красавица делала обычный туалет и опрыскалась пармской водой из флакона с резиновой грушей. Только вместо пармской воды внутри оказалась кислота. Девушка потеряла зрение в одном глазу, на лице у нее остались ужасные ожоги. Когда сняли повязки, она посмотрела на себя в зеркало и выбросилась из окна.
Я передернулся.
– Было расследование. Установили, что жидкость во флаконе подменила незадолго перед тем уволенная горничная, тайно прокравшись в дом. На допросе она заявила, что ее нанял Зиновий Бобков. Никаких доказательств, однако, не было, адвокаты объявили показания оговором. Но с тех пор от Зибо отвернулись все родственники. Они-то знали, на что он способен.
– М-да, фрукт, – вздохнул я.
– После Хвощовой, у которой, разумеется, есть свои основания не любить Бобкова, я поговорила со знакомыми журналистами.
– У вас в Санкт-Петербурге есть знакомые журналисты? – удивился я. – Когда вы успели?