Алексей. Что тебе, Марья, сказывать. Ты их не знаешь.
Марья Алексеевна. Какого они чину?
Алексей. Что тебе, Марья, сказывать, когда ты никого не знаешь.
Марья Алексеевна. Почему ж никого? Многих знаю. Да и меня можешь считать. Множество людей разного звания можешь считать.
Алексей (обрадованно). Хотя батюшка и делает, что хочет, только еще как Сенат похочет. Чаю, сенаторы и не сделают, что хочет батюшка. И надежду имею на сенаторов, а на кого именно, ноне не скажу. И архиереи во множестве мои. И в гвардии да армии людей имею. И черный народ меня любит.
Кикин (с беспокойством). Лишнее молвишь, Алеша.
Алексей. Кто понесет? Я запрусь, а его распытают. Батюшка уж не слушает, столько на меня правды и неправды плетут.
Чуркин. Слыхивал я, на двести двадцатой версте от Москвы, во дворе у мужика, в хлеву, под гнилыми досками стоит котел денег.
Марья Алексеевна. Какого мужика?
Чуркин. Это мне не известно.
Марья Алексеевна. Эх ты, чучело чухонское. Ты б лучше разузнал про иноземку Марью Велимову, фрейлину царицы Екатерины Алексеевны. Та, говорят, деньги в рост дает.
Чуркин. Так ведь без закладу не даст.
Марья Алексеевна. Лихо, что закладу нет. Ты б так выпросил.
Чуркин. За так не даст. Вон сахарница, у которой вы изволили выбирать сахару и конфекту на девять рублев, без денег не отдала. Мне сахару для сбитня надобно, а вы изволили запечатать сахар и после не изволить брать.
Марья Алексеевна (сердито). Что ты плетешь на людях вне ума? Вот сгоню тебя со двора. Поди сядь туда подалее.
Алексей (смеется). Он у тебя, Марья, на уме. Иван, подлей-ка Чуркину водки.
Марья Алексеевна. Ты мне его упоишь, в карету не вопрется.
Алексей (смеется). Ничего, довезем.
Марья Алексеевна. Было мне, Алеша, откровение, что брат мой, а отец твой возьмет мать твою к себе, и дети будут таким образом. Отец твой будет болен, и произойдет некоторое смятение. Он прийдет в Троицкий монастырь на Сергиеву память. Мать твоя будет тут же. Он исцелеет от болезни и возьмет ее к себе. И смятение утешится. А Питербурх не устоит за нами. Быть ему пусту. Многие говорят о том.
Чуркин (сидя с Босым в стороне, хмельно). В немецкую слободу изволила поехать царевна Марья Алексеевна с царицей Прасковьей Федоровной смотреть двор, а на том дворе хозяйка пьяна была, у нее родины были. И государыня-царица Прасковья Федоровна изволили напрошаться кушать, и ее унимала царевна Марья Алексеевна, а она не изволила послушаться. Ездила во все те места, где изволила напрошаться на обед.
ebooksa