Гостья

Она окинула его счастливым и гордым взглядом собственницы. Ей казалось, что она изменила его: правда ли это? Судить об этом уже не Франсуазе; этой ночью для ее очерствевшего сердца самые драгоценные сокровища утонули в безразличии; оставалось полагаться на тот мрачный пыл, который с новым блеском сиял в глазах Ксавьер.

– У тебя такой подавленный вид, – заметил Пьер.

Франсуаза вздрогнула – он обращался к ней и казался встревоженным. Она постаралась контролировать свой голос.

– Думаю, я много выпила, – сказала она.

Слова застревали у нее в горле. Пьер с огорченным видом смотрел на нее.

– Весь вечер ты находила меня совершенно невыносимым, – с сожалением сказал он.

Он непроизвольно положил свою руку на ее. Ей удалось улыбнуться ему; она была тронута его заботой, но даже та нежность, которую он воскрешал в ней, не могла избавить ее от одинокой тоски.

– Отчасти ты правда был невыносим, – ответила она, взяв его за руку.

– Прости меня, я не совсем владел собой. – Он до того был взволнован тем, что огорчил ее, что, если бы только одна их любовь была поставлена под угрозу, Франсуаза обрела бы покой. – Я испортил тебе вечер, – продолжал он, – а ты так ему радовалась.

– Ничего не потеряно, – ответила Франсуаза и, сделав над собой усилие, добавила более веселым тоном: – У нас впереди еще есть время, здесь вполне приятно. – Она повернулась к Ксавьер: – Не правда ли, Поль не обманула, это хорошее место?

Ксавьер как-то странно рассмеялась.

– Вы не находите, что мы похожи на американских туристов, посещающих «Ночной Париж»? Мы устроились немного в стороне, чтобы не пачкаться, и смотрим, ни к чему не прикасаясь…

Лицо Пьера помрачнело.

– Как! Вам хотелось бы, чтобы мы щелкали пальцами и кричали: «Оле́!»?

Ксавьер пожала плечами.

– Чего бы вам хотелось? – спросил Пьер.

– Ничего мне не хотелось бы, – холодно отвечала Ксавьер. – Я говорю то, что есть.

Все повторялось сначала. От Ксавьер снова тяжелыми волнами исходила едкая, как кислота, ненависть; бесполезно было искать защиты от этого мучительного укуса, оставалось лишь терпеть и ждать, но у Франсуазы уже не хватало сил. Пьер не был таким покорным. Ксавьер его не пугала.

– Почему вдруг вы нас возненавидели? – строго спросил он.

Ксавьер разразилась пронзительным смехом.