— И, батюшка, она охотница удить рыбу, в день-то раз пять сбегает к реке! — отвечала за свою дочь г-жа Зябликова.
— В горе, что удочку упустила, — глупая! Зато гостя нашла, — усмехаясь, прибавил отец.
Улыбка на лицах хозяев неприятно подействовала на меня: даже Феклуша вдруг подурнела в моих глазах. Я подумал: «Они торжествуют, что заманили в сети зверя, не подозревая, что зверь-то бывалый».
— Феклуша, покажи-ка гостю сад! — сказала мать.
Дочь тотчас же встала, отворила дверь на ветхую террасу и пошла по аллее.
— Не угодно ли, — указывая мне на террасу, сказал хозяин дома так покойно, как будто в его предложении ничего не было странного.
Едва удерживая улыбку, хотя вовсе не веселый, я отправился за степной Манон Леско{86}. Догнав ее, я не мог найти никакого вопроса и опять повторил:
— Вы, я думаю, устали? Ваш дом неблизко от реки.
Феклуша улыбнулась и отвечала мне:
— Да я хожу оврагом, а не дорогой.
И, проходя кусты смородины, мимоходом она срывала ягоды и кушала их.
— У вас отличный сад.
Феклуша весело отвечала:
— Мы сами ходим за ним.
В это время показались старички; они тоже собирали ягоды, но, кажется, более наблюдали за нами.
— Покажи беседку-то! — крикнула Феклуше мать.
Феклуша пошла скоро; я с большею смелостью последовал за ней.
Когда мы зашли далеко за кусты, я остановил ее довольно фамильярно за рукав платья, сказав ей:
— Нарвите мне крыжовника.
Феклуша не обратила никакого внимания на выражение моего лица и на мое обращение и стала собирать ягоды. Набрав полную горсть, она протянула мне руку. Я смотрел ей прямо в глаза; они были так ясны, что я терялся в недоумении. Я нагнулся к ее ладони и, делая вид, что беру ягоды, коснулся губами ее маленьких пальчиков.