Вероятно, Феклуша увидела меня, потому что страшно вскрикнула:
— Назад, ради бога назад!
Я повернул голову и поблагодарил улыбкой. Феклуша манила меня к себе, топала ногами, то жалобно, то повелительно повторяя:
— Назад, назад!
Федосья в это время дергала ее за рукав и говорила:
— Ведь новое! Пусть его!
— Там дальше водоворот, остановитесь! — продолжала кричать Феклуша.
— А ваша удочка, барышня, — крикнула Федосья с досадою и махала мне рукой, чтоб я плыл дальше.
Но Феклуша сделала мне такой повелительный жест, указывая на берег, что я с большим удовольствием повиновался этому грозному приказанию. Пока я подплывал к берегу, пока карабкался, Федосья, вероятно, все успела передать своей барышне; она крикнула мне весело:
— Я сейчас побегу домой и пришлю вам дрожки.
И она как стрела пустилась бежать.
Федосья встретила меня сердитым вопросом:
— Измокли?
— Барышня твоя не хотела, а я бы поймал белье.
И, смотря на речку, я прибавил:
— Ишь, как ее тащит!
— Прах ее возьми! — плюнув, выразительно произнесла Федосья, провожая глазами плывущее белье. — А ведь вас барышня признала. Сейчас за вами пришлют дрожки. Только надо вам выйти к дороге.
И я пустился в путь с Федосьей, которая шагала так скоро, что мокрое платье едва позволяло мне поспевать за ней. Желая завязать разговор, я сказал, глядя на другой берег:
— Чтоб еще лошадь не пропала!
— Не уйдет! — сердито произнесла Федосья.