Мистер Морг

Она натянуто улыбалась; в свете фонаря казалось, что в ее глазах горят красные огоньки.

— Добрый вечер, мистер Шейн, — сказала она тихим, напряженным голосом.

Сделав усилие, Мэтью ответил:

— Здравствуйте, миссис Таак.

Они уставились друг на друга: львица в сером платье и ее жертва. Оба застыли в неподвижности, словно персонажи картины. Вдруг миссис Таак не без некоторой женской грации подняла руку. Из-за ее спины показался топор, подобранный ею в задней части дома. Она заранее приготовилась выполнить свою долю ночной работы. Улыбка ее погасла. Она показала зубы.

— Башкан! — закричала она, и лицо ее исказилось в демонической гримасе.

А может быть, это она произнесла слово «башка», обозначая свою цель, подумал Мэтью, потому что, схватив рукоять обеими руками и ринувшись вперед, она обрушила топор ему на голову.

Он вскинул навстречу ларец. Лезвие топора врезалось в дерево, и ларец вместе с фонарем грохнулись на пол. Мэтью развернулся за каким-нибудь оружием из шкафа, но снова услышал свист опускающегося топора. Он бросился влево, и лезвие впилось в шкаф. Пистолеты, ножи и остальные предметы смертоносной коллекции соскочили со своих крючков.

Не успел он выпрямиться, как она снова кинулась на него. Топор летел прямо ему в лицо. Мэтью отпрянул, и лезвие просвистело рядом, едва не лишив его носа. Прежде чем она успела занести топор для следующего удара, Мэтью потянулся к стопке мешков, схватил верхний и хлестнул ее по глазам. От второго удара мешком она пошатнулась, а Мэтью прыгнул вперед и, несмотря на то что она женщина, заехал ей кулаком в лоб.

Миссис Таак упала на бухту троса, но топор из рук не выпустила. Теперь Мэтью думал только о том, как бы выбраться отсюда — черт с ним, с ларцом и всем его содержимым. Однако не тут-то было: миссис Таак восстала с пола и, стиснув зубы и подняв топор, перегородила проход.

— Башкан! — крикнула она так громко, что могла бы проснуться вдова Форд. — Иди сюда!

Понимая, что ему конец, если тут появится Башкан, Мэтью наклонился за куском цепи, но дама снова ринулась в атаку. Топор сверкнул в свете фонаря. Мэтью отдернул голову, и лезвие с глухим стуком врезалось в стену. Мэтью ухватился за топор, и они стали драться за него, кружа друг друга по подвалу, шатаясь и ударяясь о бочки. Все слилось в каком-то сумбурном, безумном кошмаре: миссис Таак пинала его по ногам, плевала в глаза и кусала за руки, а он пытался вырвать топор из ее железной хватки.

Внезапно она сильно толкнула его к стене. Потом ее колено взлетело вверх и ударило его прямо в пах. От боли у него перехватило дыхание, он почувствовал себя едва ли не калекой. Ноги у него подкосились, и он сполз по стене на пол. Дама отступила назад, чтобы замахнуться и вышибить ему мозги, но пока она старалась принять положение поустойчивее, Мэтью успел чуть ли не на четвереньках отползти. Он оказался в коридоре, из которого вышел Башкан, и, отчаянно желая выиграть время и найти какое-нибудь оружие, со всех ног поковылял к освещаемой лампой комнате, откуда перед этим падали страшные тени.

— Башкан! — завопила она, надрывая горло.

Мэтью знал, что она и без Башкана от него не отстанет. Он бросился в комнату, упал на колени и сквозь затуманившую зрение дымку боли увидел Таакое удовольствие во всем его блеске.

С потолочных балок в этой комнате с земляными стенами свисало несколько забрызганных кровью фонарей и еще полдюжины цепей, на каждой из которых футах в пяти от пола был закреплен острый железный крюк. Насаженное на некоторые из этих крюков на первый взгляд можно было принять всего лишь за глубоководных морских существ, выловленных рыбацкой сетью: тут были наколоты какие-то спиралевидные синие жгуты, похожие на водяных червей, там поблескивала некая масса, напоминавшая малинового ската, здесь красовался серовато-фиолетовый комок размером с кулак, со шнурами, болтающимися, словно щупальца медузы. Под деревянным корытом со смесью запекшейся крови и какого-то вещества, на которое лучше было долго не смотреть, стояли два ведра, наполненные кровью. Запах в комнате стоял тоже морской: здесь пахло солью и отливом. На полу, рядом с собой, Мэтью, к своему изумлению, увидел пару босых ступней, отрубленных по щиколотку, пару морщинистых рук, а около них — отделенную от тела седую голову пожилой русалки; глаза ее были полуоткрыты, как будто она с трудом пробуждалась ото сна, а серые губы плотно сжаты, храня тайну.

Здесь вдову Форд порубили на куски. Дополнительная перчинка для следующей партии колбасок.

Мэтью уставился на висевшие и слегка покачивавшиеся внутренности. Да, миссис Таак весьма рачительно распоряжается мертвым телом — ничто из плоти, ни один орган не пропадает зря. Костный мозг, скорее всего, тоже идет в ход. Ногти она, правда, в продукт все-таки не добавляет. И зубы. Голову, наверное, раскалывают последней, чтобы достать мозги. Затем все варится вместе со свининой, делаются колбаски, помещаются в оболочки, а потом отправляются в коптильню. Очень экономически выгодно, весьма рентабельно.

Он думал, что сойдет с ума, стоя здесь на коленях — перед этим алтарем зла.

С яростным воплем миссис Таак ворвалась в комнату. Она занесла топор, он обрушился на голову Мэтью и глубоко вонзился в нее.