Мы лучше

– Его зовут Людвиг, вообще‑то. Говори уже прямо! – Майя вмешалась.

– Честно, – он оглядел всех, – я считаю, его знания истории без конкретных дат, имен, названий организаций и т.д. не имеют веса, в отличие от него самого, в буквальном смысле.

– Что ты предлагаешь? Разобрать его? – Майя перешла на крик.

– Мы же решили: подобное не вариант, по многим техническим причина и…

– Заткнись! – Кристофер крикнул Бенджамину, подошедшему незаметно и никак не среагировавшего на агрессию, но уловившему строгий взгляд Майи, – да, я считаю, это самый разумный выход. Ты прости, Людвиг, но раз ты так благородно хочешь помочь людям – нам, здесь и сейчас, то это то, что поможет не просто выиграть гонку технологий и вооружения, а создать прецедент, который сможет объединить людей.

– Все это лишь теории, ты сам это знаешь, – Итан стал брать инициативу, – если выбирать между таким исходом и предложением Артура, тогда только второй вариант, и точка. Это и так уже далеко заходит, не будем все усугублять.

– Почему жизнь одного робота для тебя важнее, чем жизни всех людей?! Это ведь он пришел сюда помочь нам, так пусть помогает существенным вкладом, а не словами, достоверность которых все так же под вопросом, – Кристофер был строг.

– Мы не будем никого убивать! – пытаясь закончить тему, утвердила Майя.

– Он не живой! Он машина, уж вы двое должны понимать разницу. Это ваш отдел является местом зарождения его вида, так что я ещё поставлю вопрос о том, чтобы усилить контроль.

– Довольно! – Конлон прервал все разговоры, и в наступившей тишине, проговаривая каждое слово, произнес,– Людвиг, мне нужен ответ. Как вы сами видите, ваше появление приводит к распрям.

– Вы правы, Артур Конлон, – понимающе и даже с сожалением произнес Людвиг, – я считал, все будет несколько проще, здесь, в этом месте светил науки я смогу не просто быть объектом для исследования и знаний, а стать частью чего‑то большего… Вместе с вами всеми, потратить долгие годы, следуя лишь единой для любого живого существа цели – сохранить жизнь.

– Это не единственный выход, мы можем найти иной, более благоприятный, – Майя открыто выражала недовольство, переглядываясь с каждым и ожидая поддержки.

Бенджамин сделал к ней шаг, стараясь успокоить, и по‑дружески, глядя прямо в ее глаза медленно произнес:

– Майя, ты хочешь сделать все правильно, я понимаю и поддерживаю тебя полностью. Но это – единственный выход с наименьшими последствиями, если у тебя есть альтернатива, то мы выслушаем, я выслушаю, но думаю не нам с тобой решать за Людвига, верно? – Она смотрела на него и понимала каждое слово, хоть и не хотела подобного исхода по одной простой причине – она боялась ошибки, вызванной незнанием и не пониманием общей картины, из‑за чего нет никаких ориентиров, даже самых простых, и это было для нее почти животным страхом. Но она все же доверилась Бенджамину, проявившему к ней заботу отношение. Майя отошла на шаг, освободив между всеми пространство:

– Но ведь ты окажешься не в своем будущем, разве нет? Это все не сделает ещё хуже, только там, потом?

– Мне льстит ваша забота, – Людвиг улыбнулся ей, – но если подумать, то так будет лучше всем, кто здесь находится. Я так же смогу убедиться в том, получилось ли у вас, благодаря мне, изменить будущее. Как еще узнать, что мой приход сюда, мои слова и мысли, повлияли на то, чтобы исправить несправедливый исход вашей расы. Раньше я не думал об этом, – он посмотрел на Конлона, – спасибо вам, ибо сейчас я понимаю – это единственно верный выход, и для меня была честь познакомится со всеми вами.

Допрос – Итан Майерс

Правая рука Итана, слегла согнутая, лежала на поверхности стола, а пальцы поочередно поднимались и опускались, создавая глухой стук от соприкосновения. Его тело было расслабленно, левая рука лежала на ноге, а взгляд был направлен на руку. Каждое движение мышц и суставов проявляется в кисти и чуть слегка в предплечье, показывая полную работоспособность, за которой он наблюдал так, словно выискивал некий изъян, выполняя рядовую работу обычного дня. Всего пару недель назад он был здесь последний раз, выслушивая надоедливые речи представителей ЦРТ, адвокатов и даже работников охраны, на тему трагических событий, унесших жизни, ставя под вопрос всю дальнейшую работу нескольких отделов. Казалось, данное происшествие должно было забыться, как и забывались многие другие трагедии в любом месте, где жизнь сотрудника, пусть и не официально, но оценивается его вкладом в общее дело и работу, которую он представляет. Итан Майерс был важной фигурой на шахматной доске, где вся партия могла с легкостью быть проиграна без боя из‑за события, отправившего его в вынужденный отпуск на пару недель, и привело, в конечном итоге, обратно в комнату допроса, где сейчас он сидит в ожидании вердикта. Мужчина в черном зашел в комнату, сел за стол, и намеренно громко положил планшет на стол, привлекая внимание допрашиваемого, которому пришлось прекратить свой анализ и обратить внимание на того, чье лицо и имя он уже знал.

– Как отпуск, Итан, вижу, вы выглядите лучше?

– Брось, Алан, ты здесь не для пустой лести, сократи нам двоим время, и поведай о решении нашего мудрого начальства.