Пастушок

Ульф даже не улыбнулся.

– По-моему, этот князь похож на Пилата.

– Всегда умывает руки?

– Да. И при этом ни к какой грязи не прикасается.

– Ты неправ, – заметил патрикий, – лет двадцать пять назад он принял в Переяславле двух половецких ханов, да И велел их убить.

– Прямо в своём доме?

– В том-то и дело! Но это – едва ли не единственное событие, которое Владимиру Мономаху можно поставить в упрёк.

– Вот видишь! Он – чистоплюй. И при этом любит загребать жар чужими руками. Впрочем, все мудрые правители таковы.

Молчание длилось долго. Потом патрикий, глаза у которого уже были мутными, но не очень, проговорил:

– Но если Евпраксия пропадёт, меня заподозрят сразу!

– Да брось, – махнул рукой Ульф, – она где только не шляется! Мало, что ли, лихих людей мотается по дорогам и лесным тропам? Если она …

Но Михаил Склир вдруг его прервал:

– Погоди! Она ведь наказана и сидит под замком! Меланья – не дура. Она её не упустит. А о таких вещах я бы предпочёл с Меланьей не договариваться!

– Да брось, – негромко повторил викинг, – не просидит она и двух суток! Меланья – дура против неё.

– Ты откуда знаешь?

– Да их где только не обсуждают! Вернёмся к сути, патрикий. Если мы сразу после лихого дела отбудем в Константинополь – нас обвинят, ты прав. Отправят погоню, и Мономах будет вынужден в отношении нас провести серьёзнейший розыск. Шум-то поднимется превеликий, на всю Европу! Отправят гонца в Царьград, Путята помчится в Киев…

– Ты предлагаешь сперва отправить в Константинополь её, а через неделю – другую самим отправиться? – озадачился Михаил, – нет, это опасно! У меня нет людей, которым можно доверить её доставку. Ты сам сказал, что она – хитрющая! Если вырвется, нам с тобой не сносить голов.

– Совершенно правильно. Потому неделю – другую, а то и третью, придётся её держать где-нибудь поблизости. А точнее – к югу от Киева, чтобы можно было её забрать по пути. Надёжное место, я думаю, подберём. И людей, способных её не выпустить из надёжного места, подберём тоже. С такой задачей справятся и такие люди, как твой Ахмед.

– Да ты обезумел! – перепугался Михаил Склир, – она не должна даже заподозрить, что я за этим стою! Вдруг всё-таки вырвется?

– Нет, патрикий. Я знаю такое место, откуда сам чёрт не вырвется. Главное – довезти её до Константинополя. А когда вы с ней обвенчаетесь – и её отец, и великий князь будут очень рады. А если даже не будут, никто Троянской войны из-за этой девушки не начнёт. Обвенчанная жена принадлежит мужу. Разве не так?