Пастушок

– Нет, не встречала, – ответила красна девица, – да и не желаю встречать.

– А чем он тебе не нравится?

– Так ведь он, говорят, голых девок не переносит!

– Оделась бы!

– Для чего? Я встречаюсь с мальчиками, которым мешает моя одежда, а не моя нагота.

Когда лес и небо сделались розовыми, Лиса Патрикеевна вдруг заметила среди ёлочек своего приятеля, зайца, и погнала двух подруг восвояси, чтобы спокойно принять трусишку. Он, по её словам, к ней явился по очень срочному делу.

К закату солнца Зелга с Евпраксией, по пути искупавшись в маленьком лесном озере, добрели до стольного города. Но они завернули не к Золотым воротам, а к слободе около Днепра, где жил богатырь Микула Селянинович. Дом известного хлебопашца был самым высоким в предместье, вокруг двора стоял крепкий тын. Горничная девка, трепавшаяся с соседками у ворот, сказала лесным гуляльщицам, что Микула в поле работает, а Настасья и Василиса ужинают в избе.

– А нас в Киеве не ищут? – осведомилась Евпраксия.

– Как не ищут? Ещё как ищут, с ног сбились! Великий князь Мономах приказал обшарить все кабаки да притоны по всей округе! А брата твоего, Яна, он отругал, что тот за тобою не уследил.

– А Госпожа Янка?

– Госпожа Янка с тремя монахинями сама ходила по кабакам, всех трясла!

– Беда, – вздохнула Евпраксия, поглядев на Зелгу, которая испугалась, – ну а другие князья по домам разъехались?

– Да, вчера.

– Ладно, проводи нас к барышням-госпожам.

Настасья и Василиса уже не ужинали, а просто болтали и пили всякое-разное. Но остатки ужина на столе ещё пребывали. Евпраксию и её служанку две сестры встретили громкой руганью. Две беглянки не сочли нужным сразу вступать с ними в пререкания, потому что у них нашлось дело поважнее. Они сначала уселись и подкрепились постными пирогами с рыбой, а уж потом стали отвечать.

– Я что, вашу мать, не могу в лесу заблудиться? – разгорячилась Евпраксия, хлебнув квасу перебродившего, – сколько можно меня учить? Мне через пять лет исполнится тридцать, и я вдова!

– А мне через восемь дней исполнится двадцать! – орала Зелга, заметив полный ковш мёда и сразу сделав его пустым, – и я – королевишна! Во Святых горах есть пещера, в ней висит гроб хрустальный на золотых цепях! Меня в этот гроб положат!

– Сперва, моя дорогая, тебя положат на лавку голой задницей кверху, – предупредила Настасья, – сама знаешь, для чего! И твоей боярыне воздадут великую честь по её заслугам. Сегодня поутру Ян пообещал князю и вашей тётке в субботу это исполнить. Вот как раз завтра суббота! Ждите Филиппа.

Премудрая Василиса Микулишна осрамила Зелгу с другого краю – сказала ей, что отец, Микула Селянинович, одно время гулял по Святым горам, встречал Святогора-богатыря, а вот никакой пещеры с гробом не видывал. Зелга сразу начала спорить. Ну а Евпраксию больше гроба на золотых цепях взволновала лавка.

– Какие срамные глупости! – возмутился перебродивший квас в голове вдовы, – что этот наглец себе позволяет? Ведь ему только семнадцать лет! Это нестерпимо. Вот я сама велю его высечь, а заодно и Меланью! И слуги меня послушают, потому что старшая в доме – я!