Краб, добравшийся от устья Инда до самого Испахана, посмеиваясь, постучал в дверь королевского лекаря.
– Кто там? – крикнул лекарь с дивана.
– Сложный случай
– Хорошо, я тебя вылечу, мой друг.
Сказав это, лекарь провел своего веселого пациента в кухню и замариновал его в банке, излечив его таким образом от привычки к розыгрышам.
Да исцелит вас эта притча, если и вас поразило подобное зло.
XCIII
У одного волшебника был ученый поросенок, который вел чистую и благородную жизнь, прославился и завоевал всеобщую любовь. Однако волшебник понимал, что он несчастен, и при помощи способа, который мы бы легко описали, если бы для этого было достаточно места, превратил его в человека. Тот немедленно бросил карты, хронометр, музыкальные инструменты и все прочие атрибуты своей профессии, отправился к грязной луже и зарылся в грязь по самый нос.
– Десять минут назад, – сказал волшебник с упреком, – ты бы презирал подобное поведение.
– Верно, – ответил двуногий, довольно хрюкнув, – ведь я был ученым поросенком, а теперь я ученый человек.
XCIV
– Природа очень добра к своим творениям, – сказал жираф слону. – К примеру, у тебя очень короткая шея, но природа дала тебе хобот, чтобы доставать еду; а у меня нет хобота, но меня она одарила длинной шеей.
– Думаю, мой друг, ты побывал среди богословов, – заметил слон, – и я сомневаюсь, достаточно ли я умен, чтобы с тобой спорить. Могу лишь сказать, что я смотрю на это иначе.
– Но ведь признайся, – настаивал жираф, – что твой хобот очень удобен для того, чтобы дотягиваться до верхних ветвей, которые ты так любишь, и точно так же мне помогает моя длинная шея.
– Может быть, – задумчиво сказал неблагодарный толстокожий, – если бы мы не могли добраться до верхних ветвей, мы бы полюбили есть нижние.
– В таком случае мы должны быть вечно благодарны природе за то, что не похожи на низкорослого гиппопотама, который не может дотянуться ни до каких ветвей.
– О да, – согласился слон, – похоже, доброты природы на всех не хватило.
– Но у гиппопотама есть коренья и камыши.
– Непонятно, как в его нынешнем состоянии он может добраться до чего-нибудь еще.
Эта притча ничему не учит; те, кто поняли ее значение, либо знали о нем раньше, либо не захотят чему-то научиться.