Поскольку Хюльда была опытной альпинисткой, само восхождение далось ей довольно легко. Что ее поразило, так это открывшаяся с верхней точки острова великолепная панорама. Пробираясь сквозь высокую жесткую траву вслед за своими коллегами, Хюльда просто физически ощущала подавляющую и в то же время завораживающую всеобъемлющую тишину. Наконец ее взору предстала постройка, вернее, две постройки: одна поменьше, другая побольше. Они направились к той, что побольше, – это был дом, который, судя по всему, немало повидал на своем веку, не утратив при этом своей величавости. Хюльду вдруг охватило чувство какой-то отрешенности от мира. Ей стало понятно, почему перспектива провести уик-энд на острове могла показаться привлекательной, но она сама на такое никогда не решилась бы – в этом доме ей было бы неспокойно. Она, конечно, любила бывать на лоне природы и прекрасно чувствовала себя в горах, но это место было слишком уж заброшенным, хотя и находилось не очень далеко от обитаемого острова Хеймаэй.
Местный полицейский – тот, что был старше по возрасту и выше рангом, – взглянул на Хюльду:
– Вести беседу вы будете сами? Если им есть что скрывать, они, несомненно, будут сговорчивее с представителем столичной полиции…
Хюльда утвердительно кивнула, хотя и несколько удивилась подобной просьбе. Она полагала, что местная полиция захочет играть в расследовании первую скрипку, по крайней мере поначалу.
Дом был огорожен забором, который, как ей объяснили, служил заслоном от овец. Это ее удивило, поскольку она не заметила на острове ни одной овцы. Но ее заверили, что они все же есть.
– Да и птиц тут видимо-невидимо, трудно представить сколько. Из-за них-то, думаю, сюда большинство и приезжает. Я слышал, на днях здесь были орнитологи – кольцевали ласточек.
Хюльда слушала молча. Ей хотелось насладиться царившей здесь атмосферой покоя и уединения.
Наконец она слегка постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, открыла ее.
Ее глазам предстали двое молодых мужчин, которые сидели за видавшим виды кухонным столом. Перед каждым дымилась чашка кофе. Выглядели они удрученными, и ни тот ни другой не встал, чтобы поздороваться с полицейскими.
– Добрый день, – спокойно сказала Хюльда.
Было не место и не время для суеты и излишнего драматизма. Она исходила из того, что произошел несчастный случай, возможно – самоубийство. Об убийстве речи не шло, хотя, конечно, исключать этого было нельзя. В подобных обстоятельствах Хюльда имела обыкновение проявлять чуткость ко всем, кого так или иначе затронула трагедия.
После небольшой паузы один из молодых людей поднялся из-за стола. Высокий, подтянутый, немного худощавый, со слишком короткой, на вкус Хюльды, стрижкой. Вероятно, такая теперь мода, размышляла она, но ей самой это не нравилось. Когда Хюльде было примерно столько же лет, мужчины носили длинные волосы, да и бороды тоже, и именно такой стиль ей импонировал. В свое время и Йоун был длинноволосым.
Хюльда протянула мужчине руку:
– Здравствуйте, меня зовут Хюльда. Я из следственного отдела полиции. Как нам известно, один из ваших приятелей погиб.
Молодой человек молча кивнул, вероятно собираясь с духом.
– Здравствуйте, – сказал он хрипло, пожимая ей руку. Потом прочистил горло и продолжил: – Меня зовут Дагур. Дагур Ветурлидасон.
– Дагур, расскажите мне вкратце, что произошло.
– Ну… в общем… она сорвалась с обрыва. Там есть обрыв – на другой стороне острова… Я не знаю, что произошло, – спрыгнула она или оступилась…
– Когда?
– Ночью, мне кажется. Ну да, наверняка ночью. Вчера вечером она была еще жива, а потом… сорвалась вниз. Спуститься к ней мы, конечно, не могли, но мы видели… как она там лежит. Ужасное зрелище. Она была совершенно неподвижная – после такого падения не выживают. – Дагур указал на своего приятеля, который по-прежнему сидел за столом и, казалось, полностью отстранился от происходящего. – Бенни бросился обратно в дом, чтобы воспользоваться рацией, здесь это единственный способ связи, понимаете?