Святые наших дней

В Бетании старцы Иоанн и Георгий оставили его на две недели. Мальчика поразило то, как они жили друг с другом:

– Я даже между родными братьями не видел такой любви и сострадательности, какие были у отца Иоанна и отца Георгия между собой. Они все время старались щадить друг друга. Отец Георгий был слабее и физически, и по состоянию здоровья, поэтому отец Иоанн, чтобы все успеть, начинал работать до рассвета; а если отец Георгий хотел подсобить в какой-нибудь тяжелой работе, говорил ему: «Не надо, Георгий, я и сам сделаю, ты побереги себя». Отец Георгий, со своей стороны, делал всю остальную, сравнительно легкую работу, и если у отца Иоанна было свободное время и он приходил помогать ему, теперь уже беспокоился отец Георгий: «Ты и так много работаешь, это я и сам осилю, будет лучше, если ты отдохнешь».

О своем первом пребывании в Бетании отец Гавриил вспоминал со слезами:

– Отец Иоанн был добрым, очень добрым и простосердечным человеком, никогда на тебя не рассердится и не поговорит строго. Другое дело – отец Георгий. Главной чертой его природы была мудрость – мудрость совершенно особенная. Со мной он обращался строго. Как только я закончу одну работу, сразу поручает другую, и так до наступления темноты. Спать я ложился такой усталый, что в какой позе засыпал, в такой и просыпался. Отец Иоанн иногда упрекал отца Георгия: «Жалко его, Георгий, немного пожалей, это же ребенок». Действительно, отец Иоанн все жалел меня, а я, со своей стороны, детским сердцем как-то особенно полюбил его. Но думал ли я хоть когда-нибудь плохое об отце Георгии? Никогда!.. Отцу Иоанну он говорил обо мне: «Не ласкай ребенка, Иоанн, так из него ничего не выйдет».

Старцы Иоанн (Майсурадзе) и Георгий (Мхеидзе)

Похожую картину взаимоотношений между двумя монахами рисует в своей книге «Бетания – дом бедности» архимандрит Лазарь (Абашидзе): «В основном всю тяжелую работу выполнял отец Иоанн. Отец Георгий был очень болезненный, так что отец Иоанн очень боялся за его здоровье и часто приговаривал: “Как бы не умер мой Георгий, не умер бы”, – и ходил в город за лекарствами. Но отец Георгий пережил своего духовного брата на пять лет. Вначале они жили в страшной нищете, приходилось ходить в деревню и жать хлеб у крестьян, за это им давали немного зерна. Так удалось продержаться первое время. Только впоследствии смогли они наладить хозяйство. Сами сеяли пшеницу, кукурузу, завели коров, пчел, у ручья устроили мельницу… Отец Иоанн своими руками выкопал канал для воды, а поставить мельницу помогли ему крестьяне… Отец Георгий выполнял работы полегче: доил коров, делал сыр, ухаживал за пчелами. Отец Иоанн выгонял скот на пастбище, косил сено, ухаживал за огородом, ходил молоть зерно на мельницу. Распахивать поле под пшеницу нанимали крестьян из деревни».

Годердзи очень нравилось в Бетании, но в конце концов пришлось уйти: старцы не могли оставить его у себя надолго.

Так он и ходил всю зиму из монастыря в монастырь, из храма в храм, питаясь подаянием. А зима, по его воспоминаниям, была особенно суровая в тот год.

Однажды, когда он спал возле храма, его заметила проходившая мимо женщина. Звали ее Марго, она взяла его в свой дом. У нее был сын, ровесник Годердзи, и она решила, что сможет воспитать двоих. Она была гадалкой. И когда она заболела, двенадцатилетний мальчик стал принимать людей вместо нее:

– Мы беседовали о православной вере, о Божией любви. Так продолжалось несколько дней. И такая благодать была ниспослана Господом, что стоило мне взглянуть на человека – я уже знал о нем все. К некоторым даже по имени обращался, говорил об их переживаниях и учил, как защищаться от лукавого. Объяснял, что значит Церковь в нашей жизни, говорил о христианских добродетелях. Мне давали много денег, но я ни копейки не брал себе, все отдавал Марго. Ей понравилось мое поведение, и она оставила меня на всю зиму у себя. Люди уже шли ко мне. Марго больше не гадала, а я получил возможность свободно проповедовать Новый Завет Господа Иисуса Христа.

Время от времени Марго говорила мальчику:

– Может ли спокойно спать твоя мать, когда тебя нет дома?

В конце концов с наступлением весны, Годердзи ушел от Марго и вернулся домой. Там, по рассказам сестер, он много постился и молился, а свою маленькую комнату увешал иконами. Теперь уже родители не препятствовали ему жить так, как он хочет, понимая, что это особенный ребенок.

Монастырь Антония Марткопского

В то же время, по свидетельству сестры Джульетты, Годердзи с трудом уживался с матерью: «У них все время были конфликты из-за одинаковых характеров. Оба очень упертые, и у обоих очень сильные характеры». Мать делала ему замечания, а он говорил ей:

– Ну оставь меня в покое, я уже не могу по твоим подсказкам жить. Я самостоятельный человек, я монах!

Тринадцать сирийских отцов.

Икона. Грузия. Кон. XX в.

После шестого класса он бросил школу. Часто, никого не предупредив, уходил из дома и шел в какой-нибудь монастырь пешком. Мать вместе с дочерью начинала искать его по монастырям. Однажды нашли его в монастыре Бетания, он показал матери и сестре храм, кладбище, познакомил их со старцами Иоанном и Георгием. Мать уехала успокоенной.

В другой раз, когда ему было шестнадцать лет, он отправился пешком в монастырь Антония Марткопского: