— Орбит Новос! — Вангра Многомудрая вскинула голову и машинально поправила несуществующие очки.
Убирающий в карман еще один золотой абонемент Орбит взглянул на Вангру, чуть наклонил голову набок и широко улыбнулся. Если он заберет последний из прямоугольников, окружающая книгу защитная магия наверняка рассеется, ловушки деактивируются — ведь глупо охранять пустое место и еще глупее надеяться, что над книгой регулярно появляются предметы легендарного уровня.
— Урок! — Вангра повторила вслух только что прочитанное на каменной странице первое слово, а затем повторила и второе: — Полезный урок. Тебе он не помешает.
Вангра качнулась вперед.
— Стой! — завопил Эйч, хватая ее за плечо.
Он не успел совсем немного. Едва перед Вангрой вспыхнул в воздухе вопрос, как она сделала небольшой шажок, решительно наступая на слово «урок». Эльф отшвырнул ее назад. Устояв на ногах, Вангра поморщилась от диссонансной нотки заревевшего органа и крикнула, обращаясь к Орбиту:
— Всего одна смерть! Всего одна смерть тебе не повредит, герой-одиночка! Всего одна! Это будет тебе полезным уроком!
Ответом была недоуменная улыбка и снова склоненная набок голова. А затем полыхнуло алое свечение. И когда оно рассеялось, на каменных страницах не осталось никого и ничего. Падало лишь несколько тухнущих искорок. Охранная магия сработала прекрасно, испепелив Орбита Новоса.
— Когда мы вернемся к выходу, а он вон там, судя по мерцающей арке, — заложив руки за спину, произнесла Вангра Многомудрая. — Я встречусь с Орбитом у плиты возрождения и объясню ему свой поступок и свои мотивы. Уверена — он поймет меня.
— Эй ты! — донеслось из-за ее спины.
«Эй ты!» произнесенное ледяным спокойным голосом.
Оглянувшись, Вангра открыла рот и снова не смогла произнести ни слова — на нее глядело сразу три светящихся синим и красным стрелы, наложенных на один лук, туго натянутый эльфом-рейнджером Эйчем. Несмотря на ледяной голос, взгляд эльфа выражал только одну прекрасно определяемую эмоцию — ярость.
— Тебе тоже нужен полезный урок. Очень нужен, — еще сильнее натянутый лук застонал. — Смерть тебе не повредит, мастер! Всего одна смерть! — произнес Эйч, спуская тетиву.
Звезда чудесная
— Сказки бурчать я не мастак, — вздохнул горько седовласый менестрель, плотнее запахивая старый драный плащ и усаживаясь на поваленное дерево.
У его ног, обутых в большие неуклюжие башмаки, сердито шипел костер, жалуясь на слишком сырую пищу. Серый дымок стелился над мокрой землей, уходя в темнеющий неподалеку овраг и там рассеиваясь. Вокруг, куда ни кинь взгляд, высился старый, но светлый и добрый лес, устланный ковром из алой и желтой листвы. Большие дубы и клены — самые частые здесь деревья, растущие друг к дружки достаточно близко, но не слишком, чтобы не тесниться, ведь они рангом повыше, не ломкие березы чай. Им требуется простор для величавых пышных ветвей, требовательно тянущихся к небу.
У застланного листвой оврага под кроной величавого дуба сидели двое.
Старик менестрель в одежде столь бедной, что ни в один приличный замок его не пустят, да и не в каждом трактире разрешат присесть на угловую лавку.
И юная черноволосая девушка с улыбчивыми ямочками на щеках, одетая в несколько зловещий черный костюм из мягкого бархата, в замшевых же черных башмачках и черной косынке на голове. На шее изящный шелковый шарф, на широком поясе висит тонкая серебряная рапира с вычурной рукоятью.
Старик поглядывал на девушку благосклонно, можно сказать, с благодарностью — всего с час назад она спасла его от неминуемой смерти, прямо-таки вырвав старого менестреля из лап свирепых и жадных лесных разбойников, выпрыгнувших из-за куста с оружием наперевес. Гигантский полуорк в старых доспехах, а с ним закутанная в серо-зеленые тряпки личность с сокрытым лицом и большой ржавой цепью в руках.