- Теперь я понимаю, почему тебя прозвали Жестокосердным, - раздался негромкий глас. – За что ты его проклинаешь? Парень просто хочет вернуться к семье.
- Его семьи нет, - ответил Энзирис. – Он этого не знает, но от его родной деревни осталось только пепелище. Теперь он либо сгинет в безвестности, оплакивая семью, либо вступит на тропу ненависти и мщения. Последнее больше порадует меня, потому что он либо умрет внутри, узнав о судьбе родных, либо продолжит жить в агонии и ярости.
Бог войны повернулся к голосу. Стоящий перед ним скрестил руки на груди, окинул Энзириса пытливым взором и молвил:
- Почему тебя прозвали Кроваво-Красным, я теперь тоже понимаю.
Энзирис рассмеялся. Да, он весь перемазался в крови. Поле битвы стало его плащом, и трупы были в нем вместо подбоя, и воронье кружило лавровым венком. Тысячи пали сегодня, и каждого убил Энзирис, и он же в каждом погиб.
- Слухи о тебе разошлись широко, Энзирис, - произнес другой бог. – Я давно хотел на тебя посмотреть.
- А я все гадал, когда ты меня отыщешь, - усмехнулся Энзирис. – Ты же Космодан, верно? Сальванский бог пространства?
- Истинно так. Я представляю здесь Двадцать Одного Сальвана. Нас было Двадцать Два, но гибель Кневита пробила брешь в нашем единстве. Ты получил его ба-хионь, и мы предлагаем тебе…
- Войти в сальванский пантеон? – еще шире усмехнулся Энзирис. – Отчего бы и нет? С радостью, отец.
- С этим ты слишком спешишь, - невольно улыбнулся Космодан. – Наш пантеон не так уж переплетен семейственностью. Возможно, мы и закрепим тебя усыновлением, но всяко уж не со мной. У нас с Соларой пока нет детей…
- Боюсь, для этого слишком поздно, отец, - надавил на последнее слово Энзирис. – Ты помнишь титаниду Мастиру?
Одно мгновение Космодан оставался в недоумении – а потом словно вспыхнула молния. Улыбка с его лица спала, в глазах мелькнули… смешанные чувства.
- Вот как… - медленно произнес он. – Хорошо… Давай пообщаемся.
Несколько времени они шагали по полю незримыми и обменивались мыслями. Космодан из вежливости спросил, как там Мастира. Энзирис из вежливости ответил, что скорее всего нормально, поскольку у нее спокойный жребий.
Космодан посетовал, что совершенно не знал о том, что у него на Камне родился сын. Энзирис посетовал, что совершенно не знал своего отца, но заверил, что нисколечко от того не страдал.
Космодан спросил, как прошли детство и юность Энзириса. Тот заверил, что просто прекрасно, и в свою очередь спросил, как дела в Сальване, как поживает жена Космодана.
- Кстати об этом… - перешел наконец к делу тот. – Я постараюсь убедить Солару наречь тебя нашим сыном. Своим нареку, даже если она откажет. Но давай не упоминать при ней твою прекрасную мать… кстати, она обо мне вспоминала?
- Ни разу, - пожал плечами Энзирис.
Космодан представил названого сына своему пантеону на божественной ассамблее. Грандиозном мероприятии, на котором собрались представители четырнадцати Светлых миров и трех Темных, а также полсотни богов-одиночек и несколько особых сущностей небожественного толка.
Боги и другие мировые владыки периодически сходятся на такие ассамблеи, дабы обсудить политику сектора, межмировые пакты и условия взаимодействия, области присутствия и области влияния, взаимоотношения друг с другом и теми силами, которые не склонны к дипломатии. Именно на них особенно часто заключаются союзы и брачные договоры, провозглашаются побратимства и усыновления.