— Ты чудесно выглядишь, — произнес он, взяв ее за руки и разведя их в стороны.
— И ты.
— Она изготовлена из сырого шелка, — донеслось до них. Ройф неподалеку демонстрировал свой лук кому-то из оруженосцев. — Так тетива намного прочнее и посылает стрелу далее всего.
Его собеседник с благоговейным видом тронул тонкую струну. Ройф перехватил взгляд Алекто и чуть поклонился. Она быстро отвернулась.
— Ты видел Эли?
— Да, он сказал, что не расстроился. Ничуть. Совсем. Ни в малейшей степени. Ни капельки.
— Наверное, ты еще на "ничуть" понял, насколько сильно не расстроился.
— Да, — склонил голову Каутин.
Дальше говорить стало невозможно из-за поднявшегося лая. Чуя предстоящую охоту, собаки рвались вперед. А еще приветствовали короля, как поняла Алекто, обернувшись и увидев его самого, сходящего с крыльца. На его величестве был плащ, скрывавший наряд. В руках он держал рогатину с наконечником в виде листка шалфея, а голову тоже прикрывал худ.
За ним вышла ее величество, провожая сына: она предпочла остаться в замке.
Король приветствовал собравшихся и пожелал хорошей охоты.
Пока все взбирались в седла, королева подошла к супругу, и эти двое замерли, держась за руки и обмениваясь взглядом. Алекто вдруг пожелала, чтоб и ее брак когда-нибудь был столь же счастливым, потому что не оставалось никаких сомнений в том, что консорт и леди Бланка питают друг к другу самые нежные чувства.
— Она напала на след кабана, — крикнул кто-то, тыча в подбежавшую собаку, которая едва ли не с ума сходила от волнения.
— Наверняка рыл поблизости в поисках корней и червяков, — подхватил другой.
Оба охотника в возбуждении посмотрели на короля.
Тот подозвал ищейку и, ласково проведя между ушами, пустил ее легким похлопыванием по боку по следу.
Несколько всадников тут же сорвались за ней. Остальные, замешкавшись, обернулись к королю. Тот кивнул, и охотники последовали примеру первых. Каутин, который уже помог Алекто взобраться на богато расшитую седельную подушку, пристегнутую к его седлу, тоже вскочил на коня. Когда они тронулись в путь, позади раздался крик, и Алекто, обернувшись, увидела бегущего за ними Эли. Он что-то кричал и мчался изо всех сил. По блестящим от слез глазам стало ясно, что просил взять его с собой. Но тут нога запнулась за корягу, и он растянулся на земле.
Алекто, зажмурившись, обхватила Каутина покрепче за пояс, дав себе обещание по возвращении непременно чем-то это искупить перед Эли, и перевела взгляд вперед, на виднеющийся вдалеке лес.
Каутин был прав: охота для них двоих больше напоминала конную прогулку. Остальные всадники метались по лесу, загоняя и выматывая добычу. Помимо "черного зверя" — кабана, — целью был еще олень, которого Алекто видела издалека. Вернее, даже не его, а рога, которые легко можно было принять за ветки.
По рассказам отца она представляла охоту как-то иначе: помнила азарт, с которым он о ней говорил, буквально чувствовала себя то охотником, мчащимся по следу добычи, то истекающей кровью косулей, которую вот-вот настигнет наконечник рогатины. Впитывала в себя вместе с рассказом запахи леса, почвы и пота. Сейчас же она растерялась от всех этих криков, лая и холодного ветра. Она вполне оценила предусмотрительность матери, настоявшей на шапочке и мантии именно с застежкой, и немного завидовала Каутину, чью голову еще надежнее защищал худ.