Сейчас, сейчас придет Каутин…
Когда раздался хруст веток, она почти совсем успокоилась.
— Каутин… — Алекто попыталась приподнять голову и так и застыла.
Тот, кто вышел из-за деревьев, тоже замер. Алекто сразу узнала эту держащуюся чуть согбенно фигуру со свисающими впереди руками. В правой что-то было.
— Не подходи, — прохрипела она, забившись под Смерчем и изо всех сил пытаясь высвободить ногу. — Не смей приближаться.
Незнакомец какое-то время молча смотрел на нее, а потом качнулся и двинулся вперед. И по мере того, как он приближался, страх Алекто возрастал, дойдя до такой степени к моменту, когда он оказался рядом, что она вот-вот готовилась потерять сознание.
Стало ясно, что не так с его правой рукой: в ней он держал тушку кролика. Запястье было словно покрыто красной перчаткой.
Алекто завизжала, и незнакомец склонил голову на бок.
— Лека… — донеслось из раздвинувшихся губ, и Алекто умолкла, тяжело дыша и глядя на него с испугом.
Пошарив рядом, она ухватила какой-то сук и бросила в него. Он ударился о незнакомца и упал, не причинив вреда, но, к счастью, и не разозлив. Переведя взгляд вниз, на коня, существо подхватило выпавшую у Каутина рогатину и, размахнувшись, занесло над животным.
— Нет.
Существо замерло.
— Убить.
— Нет, Смерч не виноват.
Конь косил на него испуганным глазом, вероятно, чувствуя, что жизнь его висит на волоске.
— Только посмей, — прошептала Алекто.
Незнакомец застыл, а потом отбросил кроличью тушку, копье, присел и рывком приподнял животное. Алекто тотчас выползла из-под него. Оказавшись на ногах, конь несколько раз споткнулся с пронзительным ржанием, словно проверяя, действительно ли снова может держаться на них, наконец выпрямился и бросился к кустам, припадая на одну ногу. Миг, и он скрылся из виду.
Алекто, уперевшись локтями в землю, попыталась отодвинуться, волоча ногу, которую простреливало болью при каждом движении. Она знала, что это отчаянная попытка, но не попытаться не могла.
Незнакомец нагнал ее в несколько шагов, резко сел, разведя в стороны колени и снова напомнив просто существо, и двумя пальцами пригвоздил лодыжку к земле, так что Алекто вскрикнула и заплакала от боли. Дальше больше: повернул ногу, чтобы носок смотрел прямо. Алекто зажмурилась, когда пальцы зашарили по ней. Почувствовав рывок, открыла глаза и обнаружила, что незнакомец пытается обвязать лодыжку сдернутым с нее поясом. Но, похоже, это ему никак не удавалось, потому что он злился и скалился.
Наконец, поднявшись, он подобрал рогатину и с хрустом сломал о колено. Приставив обломок к лодыжке, туго привязал поясом. Алекто, боявшаяся пошевелиться и от страха почти не чувствовавшая оглушающей боли, приподнялась на локтях, глядя на свою туго стянутую ногу.