— Скажи, как защитить ее? Как справиться с тем, что с ней происходит? Сегодня опять что-то случилось, я это чувствую, но не знаю, как помочь.
— Ты не можешь защитить ее от ее сущности и помочь ей против нее же.
— Тебе все равно, — воскликнула я и опустилась на мраморный бортик клумбы, зарыв лицо в ладонях. — Ты знал, ты всегда знал, кто она, что она… Но она принадлежит только мне.
— Как ты принадлежала своему роду, а я своему?
Я отняла ладони от лица и посмотрела на него.
— Почему у нас так вышло?
— Должно быть, оттого что ты оставила мне это. — Он провел рукой над одеждой, и я увидела круглый маленький шрам на том месте, куда когда-то был воткнут моей рукой нож.
— А ты оставил мне это, — подняла я руку, показывая негнущиеся пальцы. — Ты, верно, мог бы его убрать, — кивнула я на шрам.
— Мог бы, — задумчиво произнес Бодуэн, и эта метка слегка задымилась, после чего осталась лишь ровная кожа. — Но зачем? — Пропавший было шрам вернулся на место, как и одежда. — Пусть будет. А это, убрать тебе? — указал он глазами на сломанные им когда-то пальцы.
— Нет, — я прижала к себе руку так, словно у меня хотели отнять мою память. — Пусть будет.
— Зачем?
— За тем же, зачем и тебе.
Бодуэн помолчал, и, казалось, во всем мире остались только эти горящие радужки.
— Я больше не человек, Лора.
— Я тоже.
— Я не человек в том смысле, в каком ты меня сейчас видишь.
— А кто же тогда?
Он снова замолчал.
— Я хочу знать: кто ты теперь? — спросила я, поднявшись и подавшись к нему. — Кто тот, кто пришел ко мне спустя годы снова, и оказалось, что он был все это время рядом?
— Я не человек, — тихо повторил Бодуэн и двинулся вокруг клумбы.